Попаданка для пленного змея. Ненталь
Шрифт:
Я просто плавилась, горела и растекалась счастливой розовой лужицей, как часто пишут в любовных романах. Наконец-то я поняла — что это такое. Сравнение прежде выглядело странным. Так и воображалась эта бедная девушка, которая затем становилась розоватой массой не пойми чего. Но теперь я понимала, что иначе сложно описать подобные ощущения.
Я принадлежала этому мужчине и испытывала от этого просто немыслимое удовольствие. Меня встряхнуло несколько раз каким-то мощным в своей остроте и сладости оргазмом. Я просто открывала глаза, делала вдох, воздух на мгновения застревал
Наконец, наг отпустил меня и несколько минут мы просто лежали рядом, опустошенные и одновременно наполненные. Так что не хватало слов, чтобы все описать. Опустошенные от собственных эмоций, пережитых ощущений и наполненные удовольствием от случившегося. Выжатые до какого-то предела. Так что даже шевелиться сил не хватало. И налитые новой силой, новой энергией и жаждой жизни.
Наше дыхание — в унисон — разносилось по пещере эхом и казалось, множество существ дышат как одно целое.
Наконец, наг перекатился на живот и осторожно убрал волос с моего лица. Невесомо, почти не касаясь, как это у него водилось. И мне это безумно нравилось.
— Я бы сказал — ты моя, если бы имел на это право.
Меня совершенно сбили с толку его слова. И эта добавка «если бы имел на это право».
Я замерла, прокручивая в голове вопросы, которые так и стремились наружу. Пытаясь справиться с ощущением, когда хочется одновременно и плакать, и смеяться, настолько тебе хорошо. И очень страшно, что вот-вот все закончится. Потому что лучше не будет, лучше… ну невозможно…
Наг прикусил губу, рывком встал и обратился. Я медленно поднялась, наблюдая за тем как напряглась мощная спина Ненталя. Каждый мускул бугрился и каменел.
Он переживает? О чем? О том, что нам придется расстаться, когда наг, наконец-то, освободится? Мы станем чужими и придется как-то это мне объяснять. Мне, которая его выручила и спасла из патовой ситуации?
Вот же, дурак хвостатый! Я это давно поняла. И уже давно смирилась с грядущим, стараясь наслаждаться сегодняшним днем.
Я оделась и, когда наг повернулся, собираясь мне что-то сказать, первой нарушила затянувшуюся паузу.
— Ненталь. Я все понимаю. Все нормально.
— Понимаешь? — вскинул он бровь в недоверии.
— Давай поедим, — вместо ответа произнесла я, пряча глаза, чтобы наг не заметил разочарования и досады, которые, наверняка, отразились в моем взгляде.
Ненталь
Что-то изменилось в их общении и даже в том, как Ада отдавалась Ненталю. Он всякий раз ощущал эту горчинку, как в определенных сортах меда. Вроде бы ешь и во рту разливается предсказуемая сладость. Нежная и густая, приторная и почти неубиваемая… Но затем остается слабое, чуть горьковатое послевкусие.
Ненталь не мог понять. Не мог вызнать у нее — в чем же дело. Ада не отвечала на его вопросительные взгляды, а на попытки что-то выяснить, тотчас закрывалась. Словно черепаха — раз — и все она уже в панцире. Не видно ни головы, ни лап, ни хвостика. И как не крути этот твердый кусочек живого, не достанешь ни взгляда, ни вздоха. Все спрятано внутри от посторонних глаз. Все надежно заковано в роговой доспех нейтральных слов и нечитаемой мимики, неуловимых взглядов и загадочных недомолвок.
Было в этом что-то неестественное. Совершенно неестественное для Ненталя. Он с каждым днем все больше раскрывался нари, показывал всего себя, без утайки. Проблемы, пунктики, желания тела и сердца. Свою уязвимость рядом с ней и то, как он в ней нуждался… А Ада… она вдруг выставила броню. Очевидную и ужасно стойкую к любой попытке ее разбить.
И самое странное — Ненталь ничего плохого не делал. Или Ада боялась привязаться к узнику, чья судьба еще до конца не решена? К тому, кто может в любой момент оказаться в более худшем положении? Или вовсе — погибнуть?
Это объяснение подошло Ненталю. А, возможно, он просто не хотел никакого другого. Не хотел думать, что нари остро жалеет об их близости и не хочет себе такого мужчину. Оборотня, со змеиным хвостом. Это для обитателей измерения Ненталя — наги — один из высших, привилегированных, мощнейших видов оборотней.
Те, кому когда-то поклонялись даже другие виды двусуших: от медведей до лис. И те, с кем немногие могли конкурировать. Их ненавидели, обожали, им преклонялись…
Их власть была очевидной даже на нейтральной территории — в Академии магии. Наги всегда оставались чем-то вроде учредителей этого учебного заведения. Ни вельмеры, ни сельвенты, ни трегорны — ледяные драконы, властелины полюсов, ни тем более — волки или медведи. Именно наги!
А для Ады…землянки, попаданки… Вполне возможно, наг — просто чудовище. Странная неведомая зверушка, если подумать здраво и рационально. И секс с ним — невероятная, неповторимая, ни с чем не сравнимая экзотика. Но не более.
От этих мыслей у Ненталя портилось настроение и ему все сильнее хотелось доказать ей, продемонстрировать, что он ничем не хуже человека! Может и лучше! Стоит лишь приглядеться!
Ада присматривалась. Когда кормила сверлила внимательным, цепким взглядом. Когда они разговаривали изучала: оценивала каждое выражение лица, движение, слово.
Она исследовала его непрерывно.
Ненталь видел в этом и плюсы, и минусы. Исследуешь то, что тебе интересно. То, к чему неуклонно тянется внимание. Но одновременно и то, что чуждо. То, что нужно понять, чтобы не пострадать, не получить нежелательных, опасных сюрпризов.
Ненталь хотел бы стать для землянки загадкой, которую Ада пожелает разгадывать многие годы, многие десятилетия счастливой совместной жизни. Но только не объектом изучения, от которого держатся подальше. Который с любопытством разглядывают в витрине сложного микроскопа или за толстыми стеклами музея. Но непременно предпринимают все средства защиты. Перчатки, специальные очки, маски…
Впрочем, вскоре Ненталь потерял нить этих мыслей. Потому что близость Ады лишала его ясности в голове и четкости рассуждений. Зато она дарила такую необходимую сейчас веру в себя, в свои силы и жажду борьбы. Он жаждал драться, освободиться… ради нее. Ради своей нари.