Попаданка на десерт, или Любовь в Новогодие

Журавликова Наталия

Насчет “сжимает”, я не врала. Кожу головы мне сдавило, и все нестерпимо чесалось. Я кляла себя за неуместную выдумку. Остальные, наверняка, тоже. Но вида на показывали. До чего приятно иметь дело с воспитанными людьми!

Нас провели в большой зал, который наверняка служил и для проведения концертов, и для торжественных собраний, а сейчас вот для праздничного обеда. Который по времени совпадал с общим ужином и больше напоминал фуршет.

Стулья, на которых обычно сидят присутствующие, были убраны из центра зала и расставлены по периметру, у стенок. Их заменили

изящные круглые столики, накрытые белоснежными, хрустящими скатертями. Из сервировки, увы, присутствовали только маленькие нарядные елочки, натыканные в большом количестве. Нам предстояло обустраивать застолье с нуля.

Я носилась вместе с остальными по залу, расставляя посуду, раскадывая угощения, и попутно пыталась рассмотреть вальяжных студентов, которые нет-нет да и норовили стащить вкусняшку.

Один из ребят пялился мне в переносицу, сверлил взглядом. Я заметила это, только когда чуть в него не врезалась.

– Вам что-то подсказать? — спросила я, всматриваясь в странноватые, белесые глаза, обрамленные бесцветными ресничками. И весь он был какой-то блондинистый, до прозрачности.

Парень тряхнул головой и радужка постепенно обрела нормальный цвет, сероватый в карюю крапинку.

– Почему ты мне не повинуешься? — требовательно спросил странный субъект. — Я велел дать мне одно из тех пирожных на подносе…

– Уж очень они замечательные, — кивнула я с пониманием, — так можно было мне это сказать. Ртом прямо.

– Неинтересно ртом. Я не на это учусь.

Потом он подумал, протянул мне руку для пожатия (надеюсь, не поцелуя все-таки), и представился:

– Ларик. Студент третьего курса.

Мы выглядели как островок безе в расплавленном шоколаде. Вокруг все бегали, суетились, шуршали. А мы поболтать остановились.

– Я не могу проникнуть в тебе голову, — пожаловался Ларик так, словно я должна была устыдиться и срочно открыть свою черепную коробку, как шкатулку с бабушкиной бижутерией.

– Это у тебя от усердия глаза так побелели? — спросила я, пытаясь втиснуть блюдо с корзиночками на ближайший ко мне столик.

– Правда? — удивился он. — Никогда такого не замечал.

Неужели шапочки из фольги и правда работают? Надо будет у остальных спросить. Как мне кажется, я могу быть не особенно восприимчива к местной магии.

– Давай, помогу,— вызвался Ларик, — а то вас мало, а посуды много. И нас.

Какой приятный мальчик! Я растрогалась и помощь приняла с благодарностью, и правда, рук у нас не хватает. Заодно можно и расспросить нового приятеля.

– Ларик, я очень вашей магией интересуюсь, ментальной. А как она действовать должна?

– Нуууу, — парень задумался и чуть не уронил тарелку с салатом, — у человека шумит в голове, иногда точечки перед глазами появляются.

Ага, как телевизионные помехи, значит.

– Я было подумал, ты тоже менталистка и умеешь щит ставить. А ты вопросы задаешь.

– А может я того, латентная ментальщица! — осенило меня.

– Какая? — удивился Ларик.

– Которая сама не знает, что она такая вот. А что вы еще умеете, кроме как в голове шуметь?

– Много чего.

Мы перешли уже к третьему столу, моя тележка пустела.

– Проникать в сны, исправлять воспоминания, внушать ложные или вытаскивать забытые. Мысли читать. А самые продвинутые ментальный удар делать умеют.

– Это как?

– Отключать на какое-то время мозг противника.

– Страшные вы люди, понятно, почему к вам сюда никто идти не хочет!
– восхитилась я.

И только тут заметила, что зал почти заполнен кучей народа, нарядного и не очень. Вот-вот начнется праздник.

– Бертольд! Почему ты вышел из болталки курса? — послышался сердитый взрослый голос.

Бертольд нашелся рядом с нами, он поспешно впихивал в рот канапешку и при грозном окрике принялся вытирать руки о штаны. Они тут как дети!

К обжоре подходил высокий грузный мужчина, по виду - преподаватель, продолжая отповедь:

– Мы уже полчаса проводим перекличку, и ты один не отзываешься! А ты, оказывается, опустошаешь блюда! Присоединяйся обратно. Сейчас в болталку кинут окошко, чтобы присоединиться к ментальному каналу праздничного собрания. Принц Кантарисс будет выступать по нему.

– Что за ментальный канал? Какая болталка? — шептала я Ларику, оттаскивая его подальше, к самым затерянным столикам.

Ларик оказался неплохим рассказчиком, за пять минут я узнала интереснейшие вещи. Оказывается, на факультете ментальной магией было то, что я не могла назвать иначе, нежели “телепатические чаты”. В них ментальщики присоединяются через “окна”. Вроде как по ссылке. Общаются словами и образами. Последнее напомнило мне эмодзи и стикеры. Есть канал для преподавателей, для каждого курса, группы по интересам и так далее…

Причем, для этих чатов география мало имела значение. Несколько лет назад проводился эксперимент с некогда дружественной Академией Риады. Она находится в королевстве Агарин. Ментальный канал прокидывали аж туда, и довольно успешно.

– А почему — “некогда дружественной”? — заинтересовалась я.

– Агарином управляет принц Эшерисс. Говорят, они с Кантариссом сейчас в ссоре. Но я не должен об этом распространяться!

Ларик испугался собственной откровенности, и больше мне выпытать ничего не удалось. Да и все равно освещение в зале начало меняться. Верхний свет погас, и полились мягкие разноцветные лучи прямо со стен. Дискотека, не иначе!

А на сцену, единственное возвышение, на котором отсутствовали накрытые столики, вышел прекрасный и величавый принц Кантарисс.

ГЛАВА 16. Родственные связи

Он просто стоял и приветливо молчал. А у меня это не вызывало никаких вопросов, просто приятно было видеть его высокую, плечистую фигуру, в очередной раз удачно подобранный гардероб,и более всего - всматриваться в запоминающиеся черты лица. Глаза принца сияли мягким зеленым огнем, чувственные, идеально очерченные губы (я ведь где-то уже говорила про губы, да?) улыбались присутствующим. Легкая небритость по-прежнему была на месте и сводила меня с ума. Хотя, было ли уже с чего меня сводить?