Попаданка на десерт, или Любовь в Новогодие
Шрифт:
Я тихо хихикнул, представляя все это, пока Андарисс перекидывал портал от себя в мою комнату. Но быстро взял себя в руки и изобразил саму серьезность.
– Тебе придется кое-что посмотреть и выяснить для меня, — сказал брат.
Похоже, у кого-то совсем нет времени разбираться в ситуации естественным путем и срочно понадобился менталист. Что ж, я всегда готов помочь.
Когда воронка сформировалась достаточно, я шагнул внутрь. В покоях Дара наблюдался беспорядок. Кажется, правителя Экрилады и наследного принца волнуют
– Рад тебя видеть, — ободрил я брата, - итак, рассказывай.
Но он сделал лучше. Вместо тысячи слов - доходчивая и понятная картинка. Андарисс протянул руку и я увидел, как он снимает все свои ментальные барьеры, открывая мне свою память.
– Мне нужно, чтобы ты узнал, что на уме у этой вирмы, — сказал он.
И я рухнул в омут его переживаний.
Вначале я увидел девушку. Имя ее как снег. Но сама она снежинку не напоминает, поскольку далеко не блондинка. Темные волосы, широко распахнутые глаза, в которых искрами плещется то страх, то интерес, то… ужас и отвращение? Откуда столько эмоций сразу? Гордый и чуть капризный излом бровей, миловидное лицо.
Кажется, мой брат, который сейчас представляет себе эту девушку, чтобы показать ее мне, относится к ней совершенно по-особому.
Она ему нравится? Да неужели! Что же это за удивительная особа, которая держит в своих нежных руках сердце могучего Андарисса?
Вирма… он сказал, она вирма. Так и есть. Я вгляделся в воспоминание брата внимательней.
Образ девушки окрашен горечью.
– Ты — моя мама… — выдыхают девичьи губы.
– Мама? — переспрашивает Андарисс и его душа при этом будто подергивается льдом.
Между ними проносится призрачная тень, я определяю ее по характерному излому воздуха.
– Я тебя чувствую! — рычит Андарисс. И вопрошает: — Что ты забыла в моих землях?
И ему отвечает потусторонний голос, лишенный иных человеческих чувств, кроме ярости и жажды мести.
– Это не твои земли, дорогой принц. Это земли моей дочери, узурпатор!
Призрачное лицо видно проявляется уже более отчетливо. Женщина заслоняет собой юную вирму.
А дальше… дальше я почувствовал боль брата и чуть было не задохнулся. Так сильно сдавило ему сердце.
– Не смогла добиться трона сама и решила подослать ко мне дочь?
Девчонка со снежным именем бросается к Андариссу.
– Ты не так понял! Ты всего не знаешь! Я тебе объясню…
Голос юной вирмы слабеет. В моей голове шумит. На свежую картинку наслаиваются более старые воспоминания. Асфея… Красивая, полная жизни молодая женщина. Но не простая, а из тех, что ради своей цели готовы жонглировать мужскими сердцами, а потом сделать из них ожерелье.
Влюбленный Алидисс, когда он смотрит на нее, становится похожим на мальчишку. Кажется, вот-вот подпрыгнет и заорет во весь голос что-нибудь романтическое.
– Это Асфея, моя невеста, — а сам светится
Картинка меняется. Андарисс и Асфея в саду. Тонкая рука вирмы на могучем предплечьи моего брата. Голос льется так вкрадчиво, так соблазнительно. Притупляет чувство опасности, обволакивает, завораживает, пытается подчинить…Вирма хочет околдовать Андарисса!
– Твой брат очень мил… но ты… ты - прекраснее всех, кого я видела. Сильный, справедливый, умный. Ты будешь великим. А я – твоей императрицей!
В сознании брата растет отвращение. Кажется, он вот-вот растерзает эту вирму, посмевшую взять душу Алидисса в плен!
Он не растерзал. Разобрался с ней, как василиск.
В следующей картинке я увидел, как его смертоносный взгляд обращает прекрасную искусительницу в каменную статую.
Отец разбивает ее на куски.
– За что ты это сделал? — крик Алидисса звучит как вопль смертельно раненого животного. В нем собралось столько чувств! Любовь, безумная, полностью его поглотившая. Страсть, бушующая сильнее пламени. И ярче всего - боль и отчаяние. Лид выглядел человеком, который враз лишился смысла жизни.
Андарисс удерживает Лида, чтобы тот не направил магию смерти на их отца. И сердце кронпринца сжимается от сочувствия к брату.
– Я все понимаю, ты думаешь, что любил эту вирму, — тихо говорит Андарисс, — и я понимаю, что ты чувствуешь. Но это всего лишь чары, брат! Она тебя околдовала, Алидисс.
Мне больно дальше просматривать эту сцену. Она давит меня, выпивая из души свет.
Дарис… почему ты показываешь мне это? Явно не для того, чтобы я тебе посочувствовал?
Я не задаю этот вопрос вслух, но Андарисс понимает меня и без слов. Его мысли вновь возвращаются к пережитому недавно.
Снова вижу испуганную, смятенную девушку… Дар без слов подсказывает мне ее имя: Снежана.
– Асфея… ты - моя мама, — шепчет она.
Я вновь вижу призрака. Холодное, лишенное сострадания лицо. Асфея.
– Ты не знаешь, какая тварь твой отец, — почти шипит на Андарисса Снежана, — а если знаешь и принимаешь его сторону, то это еще хуже.
Я с трудом вынырнул из череды этих тяжелых, дурманящих видений, воспоминаний старшего брата.
Посмотрел на него так, будто впервые видел.
– Плохи дела, Андарисс… Если Асфея расскажет Снежане, что это ты отнял ее жизнь, вряд ли девушка захочет быть с убийцей своей матери.
Мы с Андариссом все так же находились в его покоях, но у меня было ощущение, что я как минимум несколько раз обошел его дворец. В каком-то смысле так оно и оказалось. Я еще и в прошлом погостил, и не в самые приятные моменты. И как мне кажется, это не конец. Вряд ли Дар пригласил меня, чтобы услышать то что он и так знает.
– Ты думаешь, эта тварь на самом деле мать Снежаны? — растерянно спросил будущий император.