Попаданка со стажем
Шрифт:
– Хей, – подзываю я ближайшего рикшу.
Ко мне, уже впрягшись в повозку, подскакивает босоногий парень в весьма опрятной длинной рубашке, выпущенной поверх штанов.
– Храни вас Небо, господин! Куда прикажете? – парень опускает оглобли, чтобы я могла сесть.
– Жемчуг в качестве оплаты примешь? – обманывать я не собираюсь, показываю пару жемчужин
– Господин, это слишком много.
– Считай, что я нанимаю тебя на весь день.
– Но господин, одной жемчужины хватит, чтобы нанять меня на год!
Шутишь? Думаю, парень всё же преувеличивает.
Интересно, он честный или просто опасается связываться с таинственным незнакомцем?
– Не бойся, я маг, и никто не видит, что я тебе сейчас даю. Отвези меня к дому министра юстиции.
Паренёк выглядит скорее испуганным, чем обрадованным, но возражать больше не смеет:
– Я ваш, мой господин, – низко кланяется он мне, едва на колени не встаёт, останавливает его лишь то, что я, не обращая на него внимания, перешагиваю лежащую на земле оглоблю и залезаю в повозку.
Ощущение тесноты, почти как в паланкине, но в отличии от паланкина в повозке рикши нет передней стенки, да и само сидение удобнее.
Парень впрягается, делает несколько ровных шагов, позволяя мне привыкнуть к движению, и переходит на бег.
Окон нет, видеть я могу лишь его спину и дорогу впереди. У меня сердце замирает, когда парень лихо проскакивает между двумя экипажами. Нет, лучше не смотреть, лучше закрыть глаза и тянуть из окружающего пространства магию. Конечно, получится своеобразный след, по которому можно отследить мой маршрут, но, во-первых, след очень быстро затрётся, во-вторых, ничего страшного не случится, даже если кто-то пройдёт от дома министра до ресторана, неподалёку от храма.
Парень выворачивает на менее оживлённую улицу. Я не слежу, куда именно он меня везёт, верю, что по адресу.
И парень не обманывает ожиданий. Он останавливается перед домом. Парадный вход украшает табличка «Владение рода Ливей». То, что нужно.
Я спускаюсь на землю, знаком показываю парню, чтобы отошёл подальше от входа, пусть ждёт в стороне, а сама направляюсь к охранникам, караулящим вход. Прежде, чем они успевают что-то сказать, я небрежно распоряжаюсь:
– Доложи хозяину, что прибыл целитель, которого он искал.
Охранники переглядываются, и один из них уходит в дом.
Ожидание длится минут десять, а то и дольше. Я не скучаю, стягиваю и поглощаю сырую энергию, разлитую в воздухе. Увлёкшись, я даже не сразу замечаю возвращение охранника.
– Вас примут, целитель.
Хм, это оказалось проще, чем я думала. Насколько же министр отчаялся? Жаль, что для его дочери слишком поздно…
Министр лично выходит встретить меня. Подтянутый мужчина с гордой осанкой и синяками под глазами, этакий непоколебимый старый утёс.
– Мне передали, что господин целитель вызвался вернуть здоровье моего сына?
– Да, лорд Ливей.
– Я должен поверить, что вы, Безымянный, можете?
– Возможно, что могу. Возможно, что не могу, – я пожимаю плечами. – Правда в том, что я хороший целитель.
– Целитель без имени и без лица? – министр колеблется.
Я молчу и прикидываю, стоит ли настаивать, если моё предложение отвергнут. Под отводом глаз я, пожалуй, свободно пройду. Хотя охрана открыто берёт меня в «подкову», я не вижу никого, кто мог бы всерьёз мне противостоять. Силу тратить жалко…
Взгляд скользит по расписанным глазурью изразцам, по растительному орнаменту, широкой полосой вьющемуся по облицованным стенам. Я спокойно жду, и наконец министр отрывисто кивает:
– Пройдите в Янтарный зал, господин целитель.
Если бы не смерть дочери… Потерять ещё и сына лорд Ливей явно не готов и хватается за малейшую, самую безумную возможность.
Получается, я воспользовалась чужим несчастьем? Становится неприятно, но в то же время… я ведь пришла спасти жизнь. Как это может быть плохо?
В жилую часть дома меня не допускают, Янтарный зал оказывается относительно небольшой гостевой комнатой в передней части особняка. Я равнодушно прохожу вперёд и осматриваюсь. Высокой спинкой выделяется кресло хозяина, для гостей приготовлены мягкие диванчики, удобные, но с подвохом – в таком утонешь. Боковая стена, будто сота пчелиного улья , испещрена миниатюрными нишами, и в каждой прячется изделие из янтаря. Я подхожу ближе. Вазы, статуэтки, даже примитивные бусы – министр собрал богатую коллекцию.
На охранников я демонстративно не обращаю внимания. Двое стоят у окна, двое караулят дверь изнутри, а всего их в зале восемь человек. Интересно, сколько снаружи?
Двери распахиваются, и слуги вносят носилки.
Я в два шага оказываюсь рядом с мальчишкой. Бледный до синевы, едва дышащий, он явно без сознания. Сколько ему лет, я даже предполагать не возьмусь. Из памяти Нишаль следует, что больше двадцати, но из-за болезни он выглядит едва ли на шестнадцать-семнадцать. Щёки впали, нос заострился, тёмные пряди липнут к покрытому холодным потом лбу.
Я направляю силу в глаза и перехожу на магическое зрение. Во тьме капюшона мои глаза вспыхивают синевой, как в дешёвых ужастиках с плохими спецэффектами, и лорд Ливей вздрагивает.
Одного взгляда на мальчишку хватает:
– Это не болезнь, а смертельное проклятие, настолько мощное, что, полагаю, наславший его либо совершил ритуальное самоубийство, либо убийство.
Я отчётливо вижу белёсого спрута, пробившегося щупальцами под саму кожу, укоренившегося в основании шеи.
– Мне это говорили до тебя, целитель.