Попаданку приглашали? Сочи,1979
Шрифт:
– Не могу вспомнить, как она называлась… – нахмурилась я, делая вид, что вспоминаю.
– «Лошадей двадцать тысяч в машины зажаты!» - подхватил мужчина, прочитав эту строчку чуть ли не в ритме песни, – Лёня.
– Исидора, – я произнесла своё прекрасное имя медленно и чётко, чтобы он не переспрашивал.
Он испуганно хлопнул глазами, как мультяшный филин.
– Вы впервые на круизе? – Лёня спросил первое, что попалось под язык.
– Да, – сказала и многозначительно замолчала.
– Простите за нескромный вопрос, вы одна путешествуете?
Не много ли вопросов
– Ещё одно да, - в этот раз я сказала более приветливо.
– Уверен, вы останетесь довольны.
Разговор не клеился.
– Мне тоже так кажется.
– Очень приятно было с вами познакомиться, Исидора, увидимся чуть позже.
От такой наглости я чуть не присела. Чем я его так напугала, что он поспешил в другую сторону, я не очень поняла. Может быть, своей уверенностью и абсолютным спокойствием. На вид мне было не более двадцати, но Лёня ожидал от меня чего-то другого. Интуитивно.
Я постояла ещё минут пять, мысленно послала нового знакомого куда подальше и направилась в салон. Дело шло к вечеру, народ подтягивался на посиделки. Дамы выглядели нарядными, со свежей косметикой и пышными причёсками, на столиках стояли напитки, а в маленьких вазочках модные тогда оливки. Помню, когда я впервые их попробовала, то особого восторга не почувствовала. На мой вопрос, что это: ягода, фрукт или овощ, никто сходу ответить не мог. Оказалось, что это само по себе растение семейства маслиновых.
Ко мне подсела симпатичная дама, лет тридцати, в декольтированном узком платье с большими пластиковыми клипсами в ушах, настолько необычными, что даже я, в каких только бутиках мировых столиц не побывавшая в настоящей жизни, такого чуда не встречала. Красота на грани эпатажа.
– Мне кажется, наш знаменитый повар вас не впечатлил, – она улыбалась.
– Какой повар?
– Леонид Моро, знаменитый кок «Шота Руставели».
– Атмосферно, – подмигнула я даме, – если честно, не успела с ним и словом перемолвиться, он куда-то от меня убежал.
Подошёл официант и поставил перед дамой с клипсами изящный трёхугольный бокал с мартини.
Я задумалась, что бы мне заказать. С алкоголем я никогда не была в очень близких отношениях, но мне захотелось потрепаться с незнакомкой.
– Принесите мне тоже мартини, пожалуйста, – сказала я вытянутому в стойке официанту в белой наглаженной рубашке.
– Значит, я не воспользовалась шансом, упавшим мне с неба. Начинаю сожалеть, – пошутила я.
– Говорят, у него потрясающие связи. Кого он тут только не встречает. Девушки от него без ума. У него можно заказать модную одежду, джинсы, всё, что угодно, даже портативный японский кассетник, и за полцены.
От какой цены моя собеседница отсчитала половину неизвестно какого кассетника с чёрного рынка, я уточнять не стала.
– Ну, я думаю, он никуда отсюда не денется, так что я буду иметь в виду. Исидора, – представилась я.
– Ой, какое красивое имя! Ирина, очень приятно.
Она держалась немного манерно, видимо, её заграничные шмотки вселяли уверенность и чувство превосходства. В целом она выглядело симпатичной и ухоженной.
– Вы одна путешествуете? – спросила Ирина.
– Да, я получила этот круиз в подарок, но мне надо писать курсовую, точнее, написать вторую часть. Это долго объяснять, просто у меня есть, над чем подумать, и мне не будет скучно. Хотя, конечно, я обожаю море и всё такое. А вы тоже одна?
– Нет, я с братом. Нас послали родители. Один бы он ни за что не поехал. Композитор. Чокнутый. С ним очень тяжело. Вещь в себе. Я просто согласилась из-за отца, он очень просил с ним поехать. Я вас познакомлю. Его зовут Фёдор Дольский, вы не слышали случайно?
– Увы!
– Симфонии разные, всё сложно, – она махнула рукой.
В салоне вдруг включили музыку – Донну Саммер. Мы замолчали. Я поглядывала по сторонам. Никаких наводящих знаков нигде не было. Но я пока не беспокоилась. Имея тунисский опыт за плечами, я помнила, что сначала надо было изучить обстановку.
Глава 2. Пропустили его!
Ночью была качка. Сначала я решила не морочить себе голову и не обращать внимания, но потом качка настолько усилилась, что со стола упал стакан, в ванной комнате что-то разбилось, а мне стало плохо. Тошнило и не было никаких сил подняться. Голова не работала, и я постоянно спрашивала себя, разве бывает на Чёрном море такой сильный шторм? Мне было так хреново, что я могла только лежать пластом и ждать, когда это всё закончится. Незаметно я всё -таки заснула, а утром лайнер плыл по ровной морской глади, и от вчерашнего шторма не осталось и следа.
Я спустилась на вторую палубу на завтрак. Среди отдыхающих попадались иностранцы из дружественных стран соцлагеря: поляки, болгары и, кажется, немцы из ГДР. В основном люди в возрасте. Оно и понятно, это были такие же партийные функционеры с жёнами, как и наши отдыхающие на подобных круизах.
– Как вы перенесли качку ночью? – спросила я толстого мужика, за столик которого мне пришлось сесть, потому что свободных мест больше нигде не было.
– Качка? – переспросил он.
– Шторм. Ночью. Вы не заметили?
– Нет. Нет качка. Я Румен из Болгария. Очень рад вас знать.
– Исидора. Наверное, мне показалось, – оно, может, и правда. Я не стала развивать тему. Может, портал шалил, подумала я со знанием дела. К болгарину подошла жена, взглянув на меня не по-доброму.
– Пак си тука,* – сказала жена.
Я не стала слушать их милые перебранки. К разговору парочка не особо располагала. Быстро закончила с завтраком и отправилась к бассейну.
Тут мне захотелось поразмышлять, посмотреть на кусочек мира, который шевелится и думает, что живёт настоящим, а я знаю, что была там, куда половина из этих людей, сидевших рядом на шезлонгах, не дойдут. Повар продавал джинсы. Подумать только, чем мы жили! Не только этим, конечно, и формулы писали, и в космос летали, но всё равно жалко потраченных усилий на мусор. Сейчас мусор поменяли на другой – на соцсети, например, а тем, кто будет после нас, это покажется уничтожающей жизнь бессмыслицей. Но соцсети мне виделись более продвинутыми, чем джинсы. Всё-таки разница была очевидной, просто любой инструмент, как кухонный нож: можно резать морковку, а можно всадить в сердце.