Попаданы
Шрифт:
"Говорун", на четвереньках, резво взял старт и скрылся за дверью.
Любой другой, кроме Мила, мог бы решить, что Кат и вправду собирается прибить очередного слабоумного "депутута", настолько тяжело смотреть на неподвижное лицо, с короткой, белой стрижкой.
– "Ковчег"!
– Мил вернулся за стол и обратился к висящему на орбите кораблю.
– Сколько еще демократов осталось?
– Два миллиона, девятьсот одиннадцать.
– "Ковчег", за последние пять лет совместного труда настолько "очеловечился",
– В следующей партии будет 5000, так что - готовьтесь!
– Кат, предложения есть?
– Фермеры их не примут. Или, сразу отправят на компост.
– Кат устроился напротив человека, чьё право держать в руках власть был готов поддержать в любую минуту.
– А в городах оставлять - только смуту будут гнать - к делу не приучены, сам понимаешь...
– Это я еще "известных", до поры, придерживаю!
– Обрадовал своим заявлением, "Ковчег".
– Тех, что в Европу не успели смыться...
– Как вариант, эту шушеру, демократическую, скомплектовать по требованиям и отправить на острова.
– Кат блеснул зелеными глазами.
– А там, кто выживет, с теми и будем дело иметь...
... На второй год, поселенцы спохватились - за всеми делами, заботами, постройками и болтовней - упустили из виду совершенно немаловажную вещь - планета, которая дала им такой удачный "стартовый пакет" так и продолжала крутиться по своей орбите безымянной!
Население, накопившееся за это время - полный миллион, задумчиво чесал верхние отростки, озадачившись именем.
Кроме Ката, сейчас уже никто и не вспомнит маленького человечка, махнувшего на все рукой и громко заявившего: "Как по вам - думайте сами. А по мне, раз кормит, привечает - значит, "Матушка""!
Так, с легкой руки русского белоруса Виктора Безпачко, и поплыла по орбите "Матушка", наматывая вокруг своего светила новые витки.
Через три года, щедрая "Матушка" содержала уже сорок миллионов человек, всем найдя работу по сердцу и жилье по душе.
Оставалась одна, маленькая, проблемка...
Времена, когда "по статистике на десять девчонок - девять ребят", остались далеко.
На десять мужчин - семь женщин.
Мил хватался за голову, бился в корчах, но "русские женщины" так и остались "штучным товаром".
Слишком легки и просты, европейские ценности, затягивающие в свои сети тех, кто не желает справляться с трудностями.
Ведь так легко и просто, не делать ничего, обвиняя всех и вся.
Крепкие семейные пары, еще с Земли, "пробуждались" в числе первых, нивелируя эту проблему.
Однако, скоро, очень скоро, придется решать еще и ее.
Друиды, узнавшие, что на орбите "вертятся" больше пяти миллионов детей, больше, со своими плодами к взрослым не подходили, дожидаясь "молодую поросль", как сказала Малика.
Вот и еще одна проблема, которая нарисуется, как ты не крути.
Мил устало потер глаза и снова покачал головой.
– Мил.
– Кат щелкнул пальцами, привлекая к себе внимание.
– Ты обещал меня отпустить. Не хочу я уже с людьми общаться. Видеть их не могу! Да и они меня, не горят желанием...
– Кат. Давай, к этому вернемся через полгода. А лучше - год!
– Мил скривился.
– Запустим производство и катись, на все четыре стороны!
Кат сжал кулаки и вышел из кабинета не прощаясь, с прямой, как стрела, спиной и "мертвыми" глазами.
"Вот и еще одна проблема!" - Признался самому себе Мил, делая пометку, что мурыжить такого человека, как Кат, до бесконечности, не получится.
Хорошо если он сломается.
А если - взорвется?!
Да вся гвардия, все сто пятьдесят тысяч человек - легко шагнут за ним, слушая ту, самую первую сотню, что шла за Катом, зная, что он не предаст, не обманет и не бросит.
Вместе они, вместе, "пропахали носом" всю поверхность Матушки, от острова, до острова.
Каждый камешек, каждая военная база - все это - Кат, хоть он так и не считает.
И нельзя отпустить - уйдет он, потянутся за ним сотни молодых, покидая планету, ведь пример - заразителен!
Трехэтажное здание, построенное еще одним из первых, в городах-передержках, для спускающихся с орбиты, уже стало мало, не вмещая всю администрацию.
"Столица нужна, столица!" - Мил уткнул локти в столешницу и упер в ладони голову.
Еще в свою бытность, начинающего писателя, именно так ему думалось проще всего - глаза затуманивались, и сознание уносилось в далекие дали, легкое, невесомое, незримое, охотясь за новыми впечатлениями.
В этом человеке, сидящем теперь за столом, никто не узнает того, чьи книги издавались и переиздавались. Их хаяли или хвалили, а автор так и сидел за своим стареньким компом, пил черный чай и уносился мыслями в дальние веси, в поисках того единственного зерна, посадив которое, он сможет вырастить свой новый роман.
Матушка, с ее друидами, отсутствием спутника и ровным климатом - как по заказу, бери и строй "Дивный, новый мир".
Не строится новое, если старое не отпускает.
Не зря, совсем не зря, Кат вытребовал себе "молодых и ранних", отказавшись от генералов и маршалов той, прошлой, страны.
Другие времена, другое оружие, другие правила.
А сам Кат изменился в худшую сторону, став раздражительным, жестоким не в меру и циничным - оттого и ушел от своих "молодых", честно признавшись, что "дальше" он все только испортит.
И поседел, в одну ночь и одним взглядом остановил всех, кто попытался задать вопрос - что же случилось.
– Мил! Производственники собрались.
– Помощник, вошедший без стука, напомнил о расписании.
– Дела...