Попадос. Месть героя. Том четвертый
Шрифт:
— М-да, хороши у них маги, — не шибко довольно, буркнул в ответ Рагарис, добавив, — боюсь, они нам ещё зададут жару.
— К сожалению, это очень вероятно, — со вздохом сказал Гриша, понимая, что если и быть следующему удару, то он наверняка будет направлен в стены. А это уже грозило куда большим присутствием вражеских сил в городе. Собственно поэтому он и спросил, — господин Рагарис, получится ли мобилизировать ещё рыцарей?
— А что нас мало?! — Раздался немного грубоватый голос Альца, который увидев Рагариса и Лаулуса, решил подойти к ним.
— Конечно
— Как по мне, нам надо контратаковать прямо сейчас! И тогда нам вообще не понадобятся новые рыцари! — Альц говорил хоть и резко, и даже с напором, но без толики злобы в голосе.
— А я считаю, что нам лучше мобилизировать как можно больше войск и продолжать сидеть в обороне. — На этот раз говорил уже Балхис, который тоже не смог обойти стороной собрание столь примечательных людей.
— Контратаковать прямо сейчас, это замечательная идея, — начал высказывать свою мысль Григорий, — но у нас нет резервов для этого, а пускать в бой единственные и не шибко многочисленные силы абсурдно.
— Да что ты понимаешь мальчишка?! — Недовольно пробурчал в ответ Альц, но больше ничего не сказал. В принципе он и сам понимал, что контратака будет крайне рискованным мероприятием и может очень сильно аукнуться их стороне. Но в тоже время он считал, что им стоит воспользоваться тем, что вражеские маги истощены.
Григорий же, проигнорировав слова Альца, произнёс, — к этому вечеру я смогу предоставить несколько живых мертвецов. С такими силами, в случае чего я смогу удержать одну из пробоин. На что Альц тут же недовольно брякнул:
— Да что твои мертвецы смогут сделать против монардара! Они даже цинцерийского пехотинца вряд ли смогут одолеть! На что Гриша, скептически взглянув в ответ, с нескрываемым пренебрежением, сказал:
— Видимо кое-кто ослеп и не видел, как сражаются мои мертвецы.
Альц было хотел возмутиться, но его сознание, услужливо выудившее воспоминания о сражении заставило его промолчать. Его действительно впечатлило, как слаженно действовали Гришины ребята. Но до этого он считал, что это живые люди, какие-нибудь рыцари нанятые отцом Григория. Теперь же, понимая, что у него совершенно нет информации на этого молодого парня, он решил немного помолчать и понаблюдать за ним, дабы не остаться по итогу в дураках.
— Господин Григорий, пожалуйста, не обижайтесь на господина Альца, — вновь вступил в разговор Рагарис, голос которого прозвучал так, будто он чего опасается, хотя внешне ничего такого на его лице не отразилось. — Он хороший человек и достойный барон, но имеет весьма скверный характер и дурные манеры. Его даже во дворец из-за этого не допускают.
— Да больно мне туда надо! — Тут же пробурчал Альц, — одни лишь лизоблюды в вашем дворце только и ошиваются!
— М-да, на такого действительно грех обижаться, — подумал Гриша, хотя относиться к борону от этого лучше не стал.
— Возвращаясь
— Плюс пятьдесят рыцарей это тоже очень хорошо. — Ответил Гриша, подумав, — сначала разведут бюрократию, а затем ума ей дать не могут. Ведь так и город потерять не долго! — Вслух же, чисто из-за праздного любопытства спросил, — а сколько всего планируется призвать рыцарей из запаса?
— Вообще-то это государственная тайна! — Неожиданно строго произнёс Балхис, который до этого просто слушал, но услышав столь неуместный с его точки зрения вопрос от авантюриста, который непонятно каким боком затесался в их «компанию», он решил проявить инициативу, с чем немного и ошибся. Рагарис чуть поморщившись, сказал:
— Балхис, он свой. Это лично подтвердил его величество Харвард Гранд.
— Вхож к королю!? – Озадаченно подумал Альц, который теперь решил, больше слушать, нежели говорить. — Действительно парень непрост, — пронеслась ещё одна короткая мысль в его голове.
— Вас понял ваше сиятельство! — Немного с задержкой, чуть громче, чем стоило, воскликнул Балхис. Чуть укоризненно посмотрев на которого Гриша, произнёс:
— Господин Рагарис, с вашего позволения, я займусь своими делами.
— Хорошо господин Григорий. После обеда, в ратуше у нас будет собрание, я надеюсь, что увижу вас на нём.
— Вас понял, я буду на нём.
В палатке хажьдара (1) царило молчание. Никто не хотел говорить первым. Жуткое поражение, которое они потерпели этим утром, грозило неприятно отразиться на карьере, а то и жизни, всех собравшихся. Хотя опасались они даже не этого, а фактического выбора, который стоял перед ними. Заключался он в том, что, либо они щадят солдат и отступают обратно в цинцерию, либо готовятся ко второму штурму и всё же захватывают город. И здесь стоит отметить, что в первом варианте, чуть ли не всем, исключая лишь Вайруса, мог грозить тюремный срок и решение титула. Ведь не просто так ходили легенды о дурном нраве Паира, ну а то, что никто из передовой армии не был у него в любимчиках, не было секретом и лишь усугубляло ситуацию.
Хотя тяжелей всех в данном случае было самому хажьдару, его могли даже приговорить к повешиванию, и это уже не говоря о решении титула и имущества, которое как назло у него было только в Хенгарске. Что поделать, так получалось, что на Райкота было проще всего спустить всех собак, он ведь командовал всем парадом, а значит и виноват он.
— Мантус дери! На кой я так поторопился!? Нужно было дать Вайрусу время прийти в себя и проделать хотя бы ещё одну брешь в стене! — Мысленно ругал себя Райкот, в глубине души чувствуя, что проблема далеко не только в этом.