Попались и Пропали
Шрифт:
— Я никогда не вру, — показушно обиделась высокородная барышня. — Только преувеличиваю, преуменьшаю или недоговариваю.
— Ох, и язык у тебя, — проворчал он то ли одобрительно, то ли наоборот.
— Змея допрашивал Шати-Яр? — опять вернула разговор Багена в более интересную струю.
— И сам Туран, — с каким-то непонятным подтекстом уточнил Буг-Яр.
А Руану вновь захватил отложенный на время анализ ситуации: прямо-таки прорвало. Занозой сидело в мозгах: что же это у неё получается? Хрен с ним, с жадным папашей малютки Бли — его братцы Тураны отблагодарят.
С первого взгляда, именно яранам и выгодно её убрать от греха подальше. А таарам она вроде наоборот нужна: прямо, как воздух. Это, если судить с точки зрения выгоды. С другой стороны, что она знает о той выгоде? Это ж такая хитрая штука: никогда не разглядишь, что истина, а что просто лезет в глаза, застилая свет.
В конце концов, не только императрице понравится увидать таарию в гробу в белых тапках — хотя здесь и практикуют экологичные погребальные костры. У их любвеобильного монарха баб, как блох на собаке. Вон, папаша одной уже пытался сжить со света бедную девушку. У других счастливиц тоже есть папаши, мамаши, дядья и прочие родичи. Желающих покуситься на жизнь Руаны и не сосчитать.
С третьей стороны, как она узнала, придирчивые змеи берутся не за каждое заказное убийство. Вряд ли им выгодно терять полноценного работника ножа и топора из-за борьбы вокруг монаршей постели — масштаб не тот. Так у них в секте вообще никого не останется — с непрерывно функционирующим калейдоскопом императорских подстилок.
И, что у нас получается — попыталась сделать хоть какой-то вывод Руана. Ни черта не получается — сделала единственный и неутешительный.
Мстире таария живой не нужна, но её братцу Радо-Яру очень даже. Причём, та отвечает ему взаимностью. Опять же, ушлая таария может лишь изображать страсти-мордасти — для конспирации, так сказать. В душу ей не залезешь. Так что актуальность избавления от опасной соперницы никуда не делась.
Верховники таары наоборот очень хотят свою таарию. Им вроде убивать её не резон. Но, это лишь одна часть просвещённого сообщества созидающих магов. Наверняка имеется и оппозиция — куда без неё просвещённым-то?
То есть, некоторые таары наверняка не желают ломать устоявшееся, дабы поиметь смутно прогнозируемое. А то и вовсе спровоцировать очередную гражданскую войну. Когда у них на границах отечественные не переводятся. И с ними без яранов не справиться.
Помнится, она с детства любила всякие головоломки и кроссворды. Страшно гордилась своими предпочтениями: думала, что те доказывают её недюжинный ум. Кумиром была мисс Марпл. Планы на будущее рисовались самые радужные: карьера какого-нибудь политолога или бизнес стратега.
Но чем больше взрослела, тем настойчивей приходило осознание своей обычности. Что нисколько не удручало: обычная, так обычная. Проживёт как-нибудь. Тем более что тяга к распутыванию головоломок прошла. И нынешняя головоломка раздражала: от неё, вообще-то, зависела жизнь. Не чья-то там — собственная и горячо любимая.
— Оглохла? — больно пихнула её в бок тигрица.
Руана машинально покосилась на обидчицу туманным взглядом: та склонила перед кем-то голову.
— Хотела бы я залезть ей под черепушку, — прозвучал за спиной знакомый усталый женский голос.
Руана обернулась: императрица — собственной персоной.
— Единственная, — спохватилась сонная тетеря, поспешно согнув шею.
В честь её персонального праздника Мстира напялила вытертые кожаные штаны воина. И такой же колет: обычный, без защитных пластин. Женственным был только пышный ворот белоснежной рубахи. И не вписавшаяся в общий облик амазонки изысканная причёска.
— Что замышляешь? — не без сарказма поинтересовалась императрица.
— Не замышляю, а размышляю, — вежливо поправила её таария.
— О том, кто тебя чуть не прикончил?
— О том, кому это действительно выгодно.
— Вот как? — удивилась императрица. — Разве это не очевидно?
В её голосе прозвучала напряжённая насмешка человека, которого — как ему показалось — пытаются припереть к стенке.
— Это совершенно не очевидно, — со всей возможной твёрдостью возразила Руана.
Вздохнула и решила, что нахальства никогда не бывает слишком много:
— Единственная, если вы намекаете на ваши личные интересы, то они-то как раз совсем не очевидны.
— Ты язык-то попридержи! — взбеленился побагровевший тигр.
Его красная рожа, обрамлённая сединой, напомнила Руане Новый год и Деда Мороза. Она улыбнулась тёплому воспоминанию, что Буг-Яр моментально принял на свой счёт:
— Смеёшься надо мной?!
— Угомонись! — шикнула на него императрица и уставилась на таарию в фирменном прищуре Яр-Туранов: — Поясни.
Руана решила, что за семь бед и впрямь лучше дать один ответ:
— Ваше положение без поддержки рода ничего не стоит. А семью проще всего расколоть, наплевав на чувства одного из родичей. Отняв у него то, что ему дорого.
— Это верно, — невозмутимо согласилась Мстира, взглянув на мнимую соперницу более милостиво.
— Поэтому я не считаю, что ваша выгода в этом деле очевидна, — резюмировала Руана, старательно вцепившись в маску рассудительной бесстрастности.
Хотя её так и подмывало растянуть губы в улыбке. Она страшно нравилась себе в этот момент: не струсила ведь. Какая всё-таки молодчина. Так держать!
— Ты действительно любишь моего Урха? — внезапно спросила императрица с нескрываемым участием в голосе.
Участие, само собой, предназначалось не чужой девке, а родному брату.
На этот раз выдержка погорела, и Руана поморщилась.
— Не любишь открывать чувства кому попало? — сообразила Мстира.
— Не люблю, — преисполненным искренней благодарности голосом поддакнула её потенциальная невестка.
Благодарности за то, что не пришлось мямлить, рассказывая о собственном видении такого предмета, как любовь.
— Я тоже, — поделилась с ней императрица. — Ладно. Ты права: это не я. Мы с отцом поговорили о тебе, — вроде бы намекнула она, что инцидент исчерпан. — Радо-Яр не заслуживает участи вдовца по моей вине.