Попасть в прошлое – не напасть, как бы в прошлом не пропасть!
Шрифт:
– Одну минутку, товарищ Сталин! – паника достигла своего апогея.
Минуту не минуту, но где-то минут через пять в трубке раздался голос запыхавшегося от быстрого бега и пытающегося перевести дух, человека:
– Майор Гольский!
– Слушайте меня внимательно, товарищ майор, - начал я с места в карьер, - предельно внимательно.
– Слушаю, товарищ Сталин! – по изменившейся интонации стало понятно, что тот признал голос.
«Вот и славненько, - промелькнула мысль, - все в строку». Все идет по плану. И не надо изобретать
А вслух сказал:
– Значит так! Сейчас вы сами заменяете дежурного телефониста и несете службу лично до особого распоряжения. Покидать узел связи в течение ближайших суток категорически запрещаю, - и приглушив тональность, спросил, - Вам все ясно?
– Есть, то есть слушаюсь, - в голосе майора явная растерянность необычностью ситуации.
Не давая ему опомниться, продолжаю:
– Вашей первоочередной задачей является обеспечение бесперебойной связи с западными округами. Причем связывать кого бы то ни было, кроме меня и наркома НКВД товарища Берии, с командованием округов запрещаю! Информация относится к категории совершенно секретной, поэтому никто посторонний о ней знать не должен. Вам ясно?
– Ясно, товарищ Сталин!
– Ну а раз ясно, то соедините меня со штабом Западного Особого округа и вызовите на связь генерала Павлова!
– Есть!
Почему я начал именно с этого округа? Этому было несколько причин. Во-первых, данное направление является стратегически важным с точки зрения военного искусства, поскольку открывает кратчайшую дорогу к сердцу страны – столице. И немецкие генералы понимали это как никто другой. Поэтому и выделил Генштаб на ключевое направление аж две танковые группы. Потому как в их планах блицкрига это имело немаловажное значение.
– Павлов у аппарата.
– Товарищ Павлов, меня крайне интересует вопрос, как в войсках вверенного Вам округа выполняются требования директивы НКО от 12 июня, а также приказ ГШ от 18 июня о приведении частей западных округов в повышенную боевую готовность?
– Но-о, товарищ Сталин, мероприятия по приведению частей округа в повышенную боевую готовность осуществляются согласно графику утвержденному штабом округа и согласованному с Генеральным штабом, - попытался тот увильнуть от прямого ответа.
«Так, и этот не выказывает сомнения, что говорит именно с Верховным, - констатировал я с удовлетворением.
– Ну еще бы! Сам-то, когда первый раз прослушал запись своей речи в компьютерной обработке, засомневался в авторстве. Что уж тут говорить о предках, не избалованных техническими новинками. Да и время, затрачиваемое на переработку моих слов, невольно создают паузы, столь характерные для речи Сталина. Ну, держись!»
– Следовательно, Вы утверждаете, что в сроки, указанные в приказе, уложитесь?
– Точно так, товарищ Сталин, - черезчур бодро отрапортовал Павлов, но сразу же сбился с размеренного тона.
– Но я не совсем понимаю, чем вызвана такая спешка. По имеющимся у меня сведениям никаких угрожающих действий с сопредельной стороны не наблюдается. На границе как никогда спокойно. Я полностью контролирую ситуацию. Граница на замке! Стережем глаз не смыкая!
«Вот ведь жук, - невольно восхитился я, - точно по писанному чешет! Как в той реальной истории лапшу на уши Верховному вешает. Ну, нет! Я тебе не Сталин, со мной этот фокус не пройдет!»
– Ваши сведения, товарищ генерал, безнадежно устарели. И эта тишина на границе обманчива. Это затишье перед бурей, которая, к сожалению, вот-вот разразится.
– Ни я, ни штаб округа такой информацией не обладаем, - отмазался Павлов. – Да и из Генерального штаба сведения подобного рода не поступали.
– Зато такая информация есть у меня, - отрезал я. – И Генеральный штаб соответствующую директиву выпустит, не позднее завтрашнего дня. Над ней сейчас работают. Вот только, боюсь, она может несколько запоздать. И Вы не успеете привести войска в полную боевую готовность.
– Но-о, - протянул он, явно собираясь с мыслями, - откуда…
– От верблюда, - я не смог отказать себе в этой маленькой шалости, - передо мной лежит «План Барбаросса», именуемый как директива № 21 - план нападения Германии на Советский Союз. Согласно которого, нападение состоится в ночь с 21 на 22 июня. То есть, уже завтра. Что Вы на это можете сказать?
– Фальшивка, - не задумываясь выдал генерал.
– С личной подписью Гитлера? – отмел я его возражения. – Не смешите меня!
– Что же делать? – задал он мне извечно русский вопрос. Осталось к нему добавить еще: «Кто виноват?»
– Слушай приказ, - начал я как пописанному.
– Ну, еще бы, подлинный текст Директивы № 1 от 21 июня 1941 года была перед глазами, выведенная на экран монитора. Директива, которая в реальной истории была передана в округа слишком поздно, а до многих частей просто-напросто не дошла. Хотя командование флота проявило в этом вопросе завидную оперативность, в результате флот встретил нападение во всеоружии. Правда, вот до Пинской флотилии довели ее в последнюю очередь, и та не смогла своевременно среагировать на угрозу. Но сейчас, все будет совсем по-другому.
– Военному совету ЗапОВО: в связи с вероятным нападением немецких войск в течение 21-22.06.41 года, которое может начаться с провокационных действий, главной задачей наших войск является – всеми силами встретить внезапный удар немцев и их союзников. Приказываю: в течение 21.06.41 года скрытно занять огневые точки укрепленных районов на государственной границе, всю авиацию, в том числе и войсковую, тщательно ее замаскировать. Все части привести в полную боевую готовность. Вывести из пунктов постоянной дислокации и рассредоточить. Особое внимание уделять маскировке. Противовоздушную оборону привести в боевую готовность, проведя, предварительно мероприятия по затемнению городов и объектов.