Попасть в сказку и не выйти замуж?

Ветреная Инга

Повскакивали худощавые молодцы с лавок, и давай орать друг на друга, да слюною брызгать.

– А кто молодую дддевицу соблазнял, речи ей сссладдддкие говорил, жениться оббббещал, а потом ббббросил? – бросился в атаку Акакий.

Тут наш косенький орлик взмыл над столом в коротком полете и вцепился в жиденькую бородку оппонента, парируя обвинения следующими аргументами:

– Никого я не ссссоблазнял и никаких ссссладких лечей не говорил. Я плосто лассказывал Малфе про звездочки, как меня тому мой учитель обучал. И ничегошеньки я ей жениться не оббббещал, наплидумывала она это все. И никого я не блосал, плосто Малфе все что знал пло звезды я

лассказал. А вот длугие девушки пло законы небесных светил ничего и не знают. Поэтому я взял на обучение новую ученицу. Я помогаю боялышням плосвящаться.

Перевожу: наш царенок не по девкам шастал, непотребства вершил, а читал краткий курс астрономии, длящийся ровно две недели, и проводил за огородами индивидуальные лекции, так сказать с наглядным пособием в виде звездного неба. Повышал образовательный уровень отдельно взятых боярышень. Не прослезиться бы от умиления! Но тут в словах священника мое женское сознание что-то царапнуло.

– А как именно Марфа аргументировала необходимость скорой свадьбы?
– уточнила я.

– Так за огггородами гуляли, на звезды смотрели, за ручки держались – все женись. Как в писании скккк…, – заклинило молодого священника.

– Скккь…, – начал дразниться Елисейка, выдергивая немногочисленные волосенки из бороды святого отца.

То бишь, этот Акакий всячески поддерживал мысли Марфушки о свадьбе. Интересно, а почему?

– А много ли Марфа оставляла пожертвований на храм божий?
– спросила я

– Марффффа - прихожанка богобоязззненная, и замаливает свои гггрехи, щедро жжжертвуя на храм. Молится она усссердно, посты соблюдает, и господь обязательно ответит на ее моллл…, – опять заклинило Акакия.

– Моллльь…, – не оставил без внимания беду соперника царевич.

При помощи стрельцов удалось отцепить Елисеевы рученьки от основательно прореженной бороды служителя церкви и оттащить подальше в сторонку. На молодом священнике наблюдалась новенькая сутана, я бы даже сказала, моднявого покроя.

– Марфа и Вас, батюшка, не обходила своей заботой?
– подметила я.

– Да, Марфффа … любезно подддарила это одеяние перед отбытием к тёттт…, – чуть не плача пытался проговорить Акакий.

Тёттт…, – добивал святого отца оболтус.

То есть, чем больше святоша поддерживал фантазии молодой боярышни, тем больше Марфа серебра жертвовала в приход.

– А что за повод радостный был у Марфы, что она Вас так заслуженно одарила нарядной сутаной?
– пыталась выведать нужную информацию.

– Не могу я вввам откккрыть тайну исповеди, – пафосно ушел от ответа отец Акакий.

– Щас я тебя за твою новенькую сутану за макушку на ближайшей белёзе подвешу, велю ту мокуску к самой земельке плитянуть и отпустить от глеха подальсе. И полетис ты в небеса аки ангел бозый. И послусаем мы, как ты пло тайну исповеди запоес. – пошел в наступление надежа тридевятого царства-государства.

Стрельцы, быстро поняв расклад, руководимые жестами Тихона, начали окружать святого отца, перекрывая пути к отступлению. Поняв это, святой отец забился в угол и начал усиленно молится. Стрельцы скоренько скрутили его щуплое тельце и поволокли во двор к ближайшей вышеупомянутой березе. Осознав, что перспектива вознестись на небо приобретает реальную перспективу (очертания), святой отец сдался и начал вещать.

– Поутру, акккурат перед сссамым отъездом Марффффа прибежала в храм и показала мне пухлую подддушечку с какими-то иголками и радддостно сообщила, что теперь пришьет к себе цццаревича до конца дней. Я пытался ее

отггговорить. Грех это, колдддовство пользовать. Но Марфффа ничего слушать не хххотела, мол ради Елисея и не на такие жжжертвы готова пойти. Пусть даже сгггубит душу свою чистую гггрехом колдовским, но выйдя замуж за сссвово ненаглядного цццаревича, готова всю жизнь сссвою грех это ссстрашный отмаливать.

– А откуда Марфа получила эту подушечку?
– продолжала я опрос.

Дабы Акакий не расслаблялся, стрельцы под престольным вниманием Елисея продолжали волочить его к месту старта .

– Про ттто кто ей те иггголочки подарил ничего не ггговорила, но, кажется, она намекала на кккакого то молодого бббоярина, у которого царевич невесту увел . Имени не ннназывала, сказала имя изззвестное, к царю-батюшке близок. Я бббольше ничего не зззнаю, - противно запищал священник.

Я кивнула стрельцам, и они дружно выпустили святого отца из рук. Он кулем свалился на землю, так и оставаясь спеленатый в собственную новенькую сутану пополз в свой домик жалобно поскуливая. Я закрыла свой блокнот с записями и не выдержав гордо(победным взглядом) оглядела свой боевой отряд. Елисей, Тихон, стрельцы и даже баба Янина гордо распрямили плечи и разулыбались. Особо гордость святилась в глазах Елисея, причем правым глазом она святилась в правую сторону, а левым в левую.

На доклад к царю-батушке мы пришли очень довольные, посмеиваясь, вспоминали подробности разговора с отцом Акакием и особенно добрым словом поминали березу, так хорошо помогшую нам при допросе.

Проходя по царскому двору, я вдруг остановилась как громом пораженная. Рядом с конюшней стояли Любомир со своими подчиненными, раздетые по пояс, и чистили лошадок. Любомир плавно водил мускулистой рукой со щеткой по боку лошадки. На напряженной и загорелой спине перекатывались бугристые мышцы, а солнечные зайчики играли на ней в салочки. В моих ушах играла медленная, чувственная музыка. Так захотелось взять несколько купюр и по одной вложить в штанишки, тесно обтягивающие нижнюю упругость.

– Малия Фасильефна, поспесать нам надо, батюска сдет. – влез в мои фантазии Елисей.

– Ждет он! Подождёт! Пока голодная женщина меню полистает, – злобно огрызнулась я. И взяв себя в руки, гордо подняла подбородок, прошествовала к царю на доклад, напрочь игнорируя хитрый взгляд бабы Янины.

Царь-батюшка ожидал нас в трапезной с сильно урезанным списком ближайших советников. И я на автомате начала к ним присматриваться, ища того, которого молодая девица могла променять на Елисея. Самой вычленять их было пустой тратой времени, нужно подключать тяжелую артиллерию в виде двух опытных старушек. Уж они ради Елисея расстараются, поднимут все сплетни от рождения любимого внучка до настоящего момента, из-под земли достанут требуемый объект. Его стоит только пожалеть. И судя по навостренному носу бабы Янина, она уже сделала стойку, как охотничья борзая.

Сначала нам дали возможность чинно отобедать борщом с пампушками, кашей с грибами, блинами со сметаной да медом, пирогами с рыбой и так далее и тому подомному. Голод «душевный» гасило традиционно – заедала тем, чем бог пошлет. Ох, десяточка моя, десяточка! После столь обильного обеда нещадно тянула в сон.

Государь еле дождался окончания лечения моего стресса и начал допрос с пристрастием с результатов обучения колдовству. Я нагло отмалчивалась, наворачивая очередной блинчик со сметанкой. И вообще, я не специалист по данному профилю, а скорее тяну на подопытного кролика. Слова взяла баба Янина: