Попробуй догони
Шрифт:
Потому что у неё мужика не было несколько месяцев, а ещё она и вправду влюблена. Но признаваться в этом ни за что не хочет, про себя мечтая, чтобы он сделал всё сам, пощадив ее гордость. Этот мужчина понимает и чувствует ее лучше, чем кто-то ещё, поэтому он не даёт ей даже вздохнуть, ловко расстегивая застежки на блузке одной рукой и удерживая её запястья другой. В конце концов, Смит выходит из себя, бросая пуговицы, разворачивает ее спиной к себе и просто сдергивает с неё штаны вместе с бельем.
– Я тебя уничтожу, – жарко шепчет Клэр, но звучит это настолько нетерпеливо, что
– Да что ты говоришь, – бормочет он, опускаясь на колени и выцеловывая дорожку на ее пояснице. – Начинай.
Клэр сама стягивает блузку и остаётся перед ним обнажённой – и телом, и душой. А он почему-то не спешит, только горячо дышит ей в позвоночник и дрожащими руками гладит ее бедра и ягодицы.
– Чего ты ждёшь? – пытается изогнуться Кларисса, но сильные руки вдруг обхватывают тело и не дают пошевелиться.
– Когда ты скажешь, что хочешь меня. Что я для тебя что-то большее, чем одноразовый секс.
Она стискивает зубы. Вот же гад! Признания ему нужны! Вслух! Гордость у него – ничуть не меньше, чем у неё. Может, ещё и извиниться перед ним?
– Ты первый, – шипит она.
– Дурочка. Я в тебя влюблен как мальчишка. Разве непонятно?
– Извини, как-то не догадалась. Смит...
– Что?
– Пожалуйста.
– Что пожалуйста?
– Люби меня.
– Ну ты и упрямая, – вздыхает он, но послушно поднимается с колен и раздевается – причём очень быстро.
Укладывает ее на узкую смотровую кушетку, пристально и тяжело смотрит в глаза, а потом накрывает ее губы своими.
– А почему ты раньше меня не целовал? – задыхаясь, спрашивает Клэр, нехотя отрываясь от него.
– Не заслужил.
– А теперь заслужил?
– А теперь ты моя. Я не позволю тебе уйти.
Кларисса фыркает насмешливо, но тут же смех перетекает в стон, когда он, склонив голову, больно и зло прикусывает сосок, а потом втягивает его в рот, лаская языком.
– Смит... ох... Алан!
Но он только внимательно слушает её стоны, с явным наслаждением сминая пальцами и покрывая поцелуями и укусами ее грудь, а потом по рёбрам спускаясь к животу.
– Смит! – возмущённо рычит Кларисса.
Мужчина поднимает голову, видит ярость, почти ненависть в ее глазах и улыбается. Его женщина нетерпелива и жадна до удовольствий. Понимая, что ещё немного – и она в самом деле сама на него накинется и побьёт, Алан упирается коленом в кушетку, тяня её за бедра на себя, и толкается внутрь её тела короткими движениями, все глубже и глубже. Кушетка от его напора катится и с грохотом врезается в стену, но им уже плевать. Клэр запускает руки в его волосы, тянет к себе, подставляя губы для жадных поцелуев, закидывает ноги Алану на талию, пятками подгоняя его, как коня: еще, глубже, сильнее! Желанное удовольствие наполняет каждую клетку ее тела, Смит едва успевает зажать ей рот ладонью, когда она вся пульсирует и выгибается. Какая же она... отзывчивая на его неуклюжие ласки.
Он говорил ей чистую правду, женщины интересовали его мало. В мире есть столько куда более важных вещей: механизмы, интегральная логика, квантовые компьютерные системы, наконец! Как можно тратить драгоценные мгновения жизни
Но с Клариссой секс был, словно взрыв сверхновой. Она для него сама была как механизм, который нужно изучить весь от кончиков пальцев ног до головокружительно сладких губ. Она что-то творила с его телом, отчего в глазах темнело, и хотелось больше... он хотел бы познать все грани страсти... с ней. Одной позы явно недостаточно. Алан переворачивает ее на живот, входя сзади. От вида её круглого зада он едва не кончает, и понимая, что она вся открыта для него, проводит пальцем между ягодиц, выдыхая сквозь зубы.
– Да, – шепчет она.
– Что да?
– Туда тоже можно. Только не сегодня. Нужна подготовка.
Он прикрывает глаза, резко толкаясь в нее и жалея, что телесная любовь так быстротечна. Наверное, есть способы потянуть удовольствие... видео-уроки, какие-то мануалы... это очень интересная сфера для исследований. Он займётся.
15. Великий и ужасный
Яркий свет слепил глаза даже через закрытые веки. Последнее, что он помнил – огненную вспышку. Видимо, глаза пострадали. Ну, глаз, как минимум. Или… или он в раю. Или в чистилище. Представить, что он может быть в местах гораздо более жарких и пахнущих серой, Хурт Вагнер даже не мог. Кто угодно, только не он.
Он, в конце концов, слуга божий. Чтущий заповеди. Ну, может, кроме "не убий". Хотя, даже не так. Хурт был уверен, что эта заповедь Творца дошла до потомков не полностью. Зная справедливость и бескорыстность Господа, в конце этой заповеди стояло слово "всуе". Просто эти трусы, людишки, ощущая за собой грехи и желая избежать кары от рук ревностных слуг господних, перестраховались, исказили суть Слова Божьего, укоротив заповедь его.
Так что он, Хурт, ничего не нарушал, ведь всуе он не убивал никогда.
Его вообще раздражала немотивированная, бесполезная жестокость. Вот к чему пытки, если есть препараты, развязывающие язык? К чему убивать кого-то долго и мучительно, если можно сделать это быстро и заниматься дальше своими делами? Контрабандист искренне этого не понимал.
Вагнер немного полежал, прислушиваясь к телу. Забавно. Ни рук, ни ног, ни прочих органов он не ощущал. Значит, всё же Всевышний. Жаль, он мог бы еще послужить. Прямо как-то не верилось, что единственный признанный им работодатель вот так легко отправил его на пенсию. Было даже немного обидно, ведь служил он, по его мнению, довольно неплохо.
Хурт Вагнер приоткрыл один глаз, тот, что со вживленным кристаллом – так менее травматично – и с некоторым недоумением уставился прямо в сияющий диск.
Это ещё что такое? Уж кибернизированной части своего организма контрабандист привык доверять.
Строго говоря, Вагнер мог уже считаться киборгом. Более 30% его тела было искусственным. Как он предпочитал говорить – усовершенствованным. Глаз был, пожалуй, его лучшим приобретением. Во-первых, он мог фокусироваться гораздо лучше естественного агрегата, выданного человечеству при комплектации. Во-вторых, там была крошечная камера, которая записывала всё важное в чип, вживленный в мозг.