Попробуй меня вспомнить
Шрифт:
Мужчину в плавках и с двумя бутылками яблочного алкоголя замечаю сразу. Как и сразу понимаю, кто его собеседник. Собеседница. Моя бывшая соседка по родительскому дому, бывшая жена Нестеренко-старшего и соответственно Олегова… бывшая тоже. И в этот момент меня пробирает раздражение. Такое масштабное, что ураганы в центральной Европе могут позавидовать сейсмическим показателям.
И я теряюсь. Внутри появляется огромное желание подойти и потягать за космы эту женщину. А с другой стороны противовесом стоит мамино воспитание, которое не позволяет мне так поступить. Ну и капелька
Сдерживаюсь, чтобы все же не вмешаться в эту беседу. Ложусь обратно на шезлонг и закрываю лицо шляпой с широкими полами. Радует, что никто не видит, как сильно ходят желваки по моему лицу. По ощущениям прошел час, прежде чем Олег вернулся с сидром ко мне. В реальности же, если верить часам, то прошло не более и пяти минут.
— Ты уже успела уснуть?
— Почти, — стараюсь себя контролировать и не выдавать своим голосом.
— Тогда держи, взбодрись, — приподнимает мою шляпу и подсовывает мне под руку уже открытую бутылку.
— А ты чего так долго? Очереди?
— Хм. Нет. Встретил… Алину.
Мне нравится, что Нестеренко не пытается юлить и врать. Но и страшно посмотреть правде и ему в глаза. Страшно увидеть там то, чего не было у Олега со мной. Но я и не хочу никого обманывать. Сажусь на шезлонге и смотрю на мужчину. Он выглядит вполне беззаботно. И как бы с моей стороны цинично не было, смотрю на плавки, пытаясь понять, как физиология мужчины отреагировала на встречу с бывшей.
— И… что? — слава богу, Олег не ловит траекторию моего взгляда. И я не наблюдаю в его теле того, что может меня сейчас пошатнуть. И это хорошо.
— Ничего. Отдыхает тут тоже.
— Понятно, — киваю ему и отвожу взгляд. Не могу сказать, что смотреть на голые тела приятнее, но сейчас для меня безопаснее.
— Эй, Дюш, ты же вообще не надумала себе ничего плохого? — мой на вид хлипкий шезлонг чуть прогибается под тяжестью еще одного тела. Мужчина пытается поймать мое лицо, чтобы посмотреть в него. Не уворачиваюсь, но и не хочу быть в столь близком контакте.
— Ничего не надумала.
— Я вижу. Не придумывай, пожалуйста, того, чего нет. Мы встретились случайно. И она меня абсолютно не привлекает. Вообще ничего не почувствовал.
— Ты мне точно говоришь правду?
— Ладно, почувствовал.
В этот момент мое сердце, которое и так претендовало на тахикардию, гипертонию и другие изощренные медицинские термины, совсем остановилось. Я серьезно. Только чувствовала его бешеный стук где-то в горле, как сейчас… вообще ничего. Будто бы оно вовсе перестало биться.
— И что ты почувствовал? — тороплю мужчину. Мне нужен ответ немедленно. Или сердце уже нельзя будет спасти.
— Раздражение. И злость. На себя. Каким же ослом я был. Вот честно. Так себя ненавижу, что дальше уже некуда. Впору вешаться.
— Эй, не говори глупостей.
— Знаешь, как сложно жить в своем теле и ненавидеть
Улыбаюсь в ответ и говорю, что так моя тень будет вместо татуировки.
— Не волнуйся. Ты и так… уже вытатуирована на мне.
— Где это?
— Ну где-то, — Олег смещает мою руку на свою правую грудь, — здесь. Под кожей.
— Хм, это… мило.
— Не то слово. Ты мне поверила?
— Поверила, — повторяю болванчиком. — Хочу уже домой. Идем?
— Угу. И вещи уже пора паковать.
Вечером мы с мужчиной проходимся по всему горному селу, в последний раз гуляя по этой местности. Он снова работает моим гидом, каждый день изучая о населенном пункте новые легенды и поверья.
— А ты в нашем городе тоже можешь экскурсии водить?
— Если подготовиться, почему бы и нет? Я в школе ходил в один кружок, может, ты тоже потом, там учили историю города.
— Нет, когда я была в средней школе, его уже закрыли.
— Жаль, там была такая хорошенькая преподавательница, все пацаны в нее были влюблены.
— Так вот почему ты туда ходил, — усмехаюсь.
— Не-а, просто любил историю и город.
— Так я и поверила.
— Ты обещала мне верить.
— А ты не врать.
— Не вру.
— Тогда верю.
Домой мы улетаем и почти не говорим между собой. Только держимся за руки. Олег во время пары часов перелета работает с какими-то документами. А я просто смотрю на него. Не хотелось отвлекаться на работу, когда мне выпало время для созерцания. Наблюдаю за сильными руками с длинными пальцами, за движениями бровей, задумчивой складкой между них и редким прикусыванием губ во время размышлений. Для кого как, а для меня Олег с детства — идеал мужской красоты.
Ничего не изменилось с тех пор. Удивительно, как моя детская влюбленность смогла сохраниться и перерасти во вполне себе уверенную осознанную любовь. Это уже не восхваление образа, не влюбленность в красивую внешность. Это уже что-то более разумное, рациональное: я вижу недостатки мужчины и не отрекаюсь от них. Но я замечаю доброту Олега, его старательность, осознанность. Он не потерял для меня и десятой доли привлекательности.
Смотрю на часы. До конца полета еще сорок минут. Сорок минут чистого наслаждения, когда смотрю на Олега и не отвлекаюсь ни на что.
Глава 21
Наша память — ужасно странная штука. Такой огромный шкаф с ящиками, забитый чем попало. Харука Маруками
Олег
Поездка в горы немного привела меня в чувства. Я даже с удовольствием в понедельник вышел на работу в ресторан. И решил с барского плеча отправить в отпуск Элю, которая не была в оном почти никогда.
— Босс, ты совсем там что ли на солнышке голову напек? — девушка показательно приложила руку к моему лбу, якобы проверяя температуру. — Надо у твоей девушки поинтересоваться, когда ты успел головой удариться?