Попробуйте отшутится!
Шрифт:
Я улыбнулся. Все было настолько очевидно, что доходило до абсурда. Я, Эд Дженкинс, мошенник международного класса, нахожусь в доме, где хранится одно из самых бесценных сокровищ, когда-либо попадавших в Америку. Такое украшение по карману только крупному коллекционеру, и даже тот, кто владеет им, вынужден ждать, когда улягутся страсти, чтобы заявить о своем приобретении открыто. Подобную драгоценность лучше всего хранить в тайне, даже сейф не является надежным укрытием.
Случись что-нибудь с этой вещицей во время моего пребывания в доме… Да, все так просто, что можно не доводить мысль до конца.
Да, этот Дон Дж. Герман мне уже порядком поднадоел. Я бы мог посмеяться над ним от души, если бы не видел его лица, когда с него слетела маска и он предстал в своем истинном обличье. Сущий дьявол, а не человек.
Поздно вечером в воскресенье, между одиннадцатью и двенадцатью часами, мне надлежало увлечь Кемпера беседой. Я хорошо понимал, что это означает. Бог ты мой, да десятилетний ребенок понял бы все.
В половине одиннадцатого вечера в воскресенье я прошмыгнул в кабинет, открыл сейф и достал украшение. Положив на его место копию, я отправился искать Кемпера.
С одиннадцати до двенадцати мы беседовали о собаках, Элен уже уехала.
В тот вечер Кемпер был не склонен вести беседу, он смотрел мне в глаза и слушал. Вот черт, он только слушал, и все! А я долго и нудно рассказывал ему что-то о психологии собак, и мне уже начало казаться, что я схожу с ума. Наконец часы пробили полночь. Извинившись и стараясь придать голосу заинтересованность, я спросил, не хочет ли он спать.
Он выглянул на улицу, потянулся, высоко подняв свои огромные руки, и сказал, что хочет сначала пройтись по саду.
Я мысленно перекрестился и поспешил наверх. Влетев в кабинет, я открыл сейф — украшение исчезло. Вынув из кармана подлинник, я положил его на место и спустился вниз. Кемпера я нашел возле ограды.
— Кстати… Только простите, что спрашиваю, но есть ли у вас в доме что-нибудь ценное на данный момент?
Он повернулся и пристально посмотрел на меня:
— Как же, есть, я хочу сказать — было, — произнес он, медленно растягивая слова, и прибавил: — Элен.
Я не знал, смеяться мне или изобразить серьезность.
Черт бы побрал это высшее общество с его манерами.
— Дело в том, что, когда я выглянул из окна спальни, то заметил какого-то человека, он крался вдоль ограды, — сообщил я. — Так что если в доме есть что-нибудь ценное, вам лучше принять меры безопасности.
При свете звезд я видел, что на его суровом лице появилась улыбка.
— Это был сторож, — коротко пояснил он.
Я стоял в нерешительности.
— Спокойной ночи, Дженкинс.
— Спокойной ночи, — ответил я и повернулся.
Войдя через переднюю дверь, я прошел через длинный холл и вышел в заднюю. К счастью, гараж был расположен неподалеку от дома. Спустившись к нему по пандусу, я забрался в свою машину и завел двигатель.
Отъезжая, я заметил,
Я надеялся, что успею к Герману вовремя, хотя и не был в этом уверен. Но должен же я использовать свой шанс! Я гнал машину как сумасшедший, пролетел на бешеной скорости три квартала и очутился перед высившимся в темноте большим домом. Выключив двигатель, я вышел из машины и, придерживая Бобо за холку, направился к ограде.
Бобо побежал вперед, работая носом и вглядываясь в ночные тени своими зоркими, как у совы, глазами. Несколько минут спустя он повернулся ко мне и, склонив голову набок, помахал хвостом, как бы говоря, что путь свободен. Я подошел к окну, через которое уже забирался несколько ночей назад.
В кабинете Германа горел свет, и в тот момент, когда я очутился перед окном, что-то заставило его быстрыми шагами удалиться в прихожую.
Как и в прошлый раз, я перелез через подоконник, спрятался за столом и принялся ждать.
Хлопнула входная дверь, потом послышались шаги и голос Германа, в котором слышались нотки разочарования:
— Ко мне должны прийти, так что, пожалуйста, покороче.
Это была Элен. Сейчас она выглядела на редкость красивой — яркие губы, сияющие глаза, длинные волосы, ниспадающие на плечи из-под полей шляпки.
— Мистер Герман, я выполнила свою часть сделки.
Остальное касается только вас и Дженкинса. Я хочу получить расписки.
Он кивнул.
Его толстые губы растянулись в слабой улыбке, и он подошел к сейфу. Снова я увидел, как он наклонился, отодвинул картину и набрал код.
Через минуту он вернулся к ней с бумагой:
— Вот, пожалуйста, моя дорогая.
Девушка порывисто потянулась за бумагой, но тут же застыла на месте.
— Но здесь только одна расписка! А их у вас десять.
Он молча поклонился, отступив на шаг.
— Мы же договаривались, что вы отдадите мне все! — воскликнула она, и я впервые заметил, что в ее голосе прозвенело отчаяние. Бедная девочка!
Его толстые отвислые губы растянулись в кривой ухмылке, он покачал головой:
— А вот и нет. Я сказал, что отдам вам расписку. И если вам показалось, что я обещал отдать все, значит, вы меня просто неправильно поняли. Я не могу отдать все, никак не могу. Пока вы отработали только одну. Осталось еще девять. Время от времени я буду просить вас сделать для меня кое-что, и вы мне не откажете. А сейчас берите эту расписку и можете быть свободны.
Она вскочила, глаза ее сверкали.
— Подлый негодяй! Дешевый обманщик!
Глаза его снова сузились, превратившись в щелочки, из которых опять выглянул дьявол.
— Берите расписку и уходите, иначе вы ее вовсе не получите. Вы у меня в руках и будете делать то, что я скажу.
Еще девять раз. Не забывайте, каждая из этих расписок способна убить вашу мать и уничтожить доброе имя вашего отца. Так что вам ничего не остается, кроме как выполнять мои требования. Мне принадлежит и ваша душа, и ваше тело, и я намерен использовать и то и другое по своему усмотрению.