Попрыгун
Шрифт:
Соня была одной из немногих скользящих, к кому я относился хорошо. И даже более, чем хорошо. Она никогда не переходила мне дорогу, несмотря на весьма внушительные возможности. Соня обладала довольно редким талантом скользящих – она могла вести за собой людей, то, чего, к примеру, не умел делать я. Поэтому Соня преимущественно занималась экскурсиями в другие миры. У нее был вполне легальный бизнес – собственная туристическая фирма, в которой помимо обыденных туров в Турцию, Египет и Таиланд можно было заказать экстремальный тур в глухую тайгу, пустыню или тундру. Или еще что покруче. Соня прекрасно ориентировалась в мирах, где не прекращались войны и отправляла туда желающих выбросить адреналин. Наемники
Пообещав, что прибуду к ней через полчаса, я соскочил с кровати. К Соне хотелось прибыть во всеоружии. Я побежал в душ, побрился, мурлыкая под нос какую-то привязавшуюся мелодию, потом вытащил из гардероба более-менее приличные штаны и рубашку. Одежду еще предстояло выгладить, что я и сделал в неплохом темпе. Получилось так себе, гладить я никогда не умел и не любил, но вид у меня был вполне приличным. Спрыснув себя одеколоном, я ринулся к стенке, где на полу была прочерчена мелом дорожка. Выдохнув, я потянул на себя тропиночку в один из любимых миров, куда я сбегал отдыхать душой. Мир, в котором почти не было людей, цветущий осколок мироздания с всегда прекрасной погодой. Я шагнул через черту, не замыкая за собой портал. В конце концов, в этом мире мне требовалось пробыть всего минуту.
Я оказался в прекрасном саду с клумбами строгих геометрических форм. Здесь всегда ярко светило солнце, щебетали птицы и благоухали цветы. К одной из клумб я и направился. Собственно, именно для этого я сюда и пришел. На клумбе красовались розы всех оттенков лазури. Я выбрал ярко-голубую розу, срезал ее с куста и аккуратно обернул в прихваченную из дома бумагу. Куст судорожно вздрогнул, а на месте срезанного стебля тут же стали появляться листочки. Спустя всего несколько секунд на месте срезанной розы распустилась новая, только она была чуть-чуть бледнее своей сестры. Я взглянул на куст и вздохнул. Слишком много цветков было более светлого оттенка. С одной стороны клумбы розовые кусты были почти белыми, с бледно-голубым оттенком внутри. Сколько раз их уже срывали? Мне в очередной раз стало неловко.
Я отвернулся и шагнул в марево портала. Попасть в дом к Соне не составляло особого труда. Однако я вышел из зыбкого туманного ничто на лужайке, у сложенного шезлонга. У бассейна на нагретой солнцем кафельной плитке лежал кот невероятного персикового цвета, лениво наблюдавший за порхающими бабочками. На открывшийся портал он отреагировал лишь презрительным взглядом и нервным дерганием хвоста. Животные чувствуют открывающиеся портал гораздо лучше людей, и часто ни за какие коврижки не отваживаются пересекать заветную черту. Я подошел ближе к коту и погладил по голове.
– Привет, Самсон, – вежливо произнес я. Кот, естественно, не ответил. Только хвостом дернул еще сильнее. Как-то не очень он ко мне благоволил. Впрочем, Соня утверждала обратное. По ее мнению, я был немногим, к кому кот относился весьма терпимо. Борегара он, к примеру, на дух не выносил.
– Соня! – крикнул я. Искать по дому или саду было бесполезно. В доме Сони не закрываются сразу четыре портала в осколочные миры, причем в каждом разная погода. Как она умудряется поддерживать их в таком состоянии – непонятно. Процедура эта очень энергоемкая, но Соне все было нипочем. Один портал вел к морю. Там, на золотом песке мы периодически отдыхали небольшими группками посвященных. Второй вел в хвойный лес, где, по словам Сони, прогуливались гномы – не те, свирепые создания, от которых мне приходилось убегать в прошлый раз, а вполне мирные рудокопы, почти мультяшные. Этот мир создал ребенок, который так никогда и не вырос. Третий портал вел в горы, а четвертый открывал путь в заснеженную равнину. Не знаю, для чего Соне был нужен этот вечно холодный неуютный мирок, но однажды именно там она хранила труп погибшего в экспедиции туриста до тех пор, пока его не забрали родственники.
– Я тут, – послышался голос Сони, а через секунду я увидел ее, спускающуюся со ступенек крыльца. – Мясо почти готово. Это мне? – кивнула она, указывая на розу в моей руке.
– Тебе, – ответил я и протянул ей цветок. Соня развернула бумагу и улыбнулась.
– Здорово, – восхитилась она. – Покажешь место, где их выращивают?
– Покажу. Но это не для туристов. Мирок почти заброшен. Сколько раз я там бывал, никогда не видел ни одного человека. Пусть так и будет. Не хотелось бы, чтобы его испоганили.
– Не бойся, я никого туда не поведу. Если я правильно поняла, ты там только отдыхаешь?
Я кивнул.
– Там ничего особенного нет. Цветы, леса, луга. Никаких построек, кроме садовых беседок. Там даже переночевать особенно негде, разве что в искусственных гротах. Идиллия.
– Ну да, – романтически протянула Соня, – птички, травка и забавные зверушки. У каждого из нас есть пара таких миров, где царит спокойствие. А как он называется?
– Идиллия, – повторил я и пояснил. – Так он и называется. Мир-мечта для ботаников, где никогда не увядают цветы.
– Почти Эдем, – констатировала Соня. Я покачал головой. На Эдем это не походило.
Эдем был мечтой любого скользящего. Точнее сказать Эдем-362. Императоры по скудности фантазии часто называли свои миры такими именами и большинство из них ничего особенного не представляли. В них было все – райское изобилие, пресловутый змей на яблоне (только в паре миров более продвинутые императоры сажали змеюку на прототип инжира). В паре Эдемов ходить можно было только нагишом. Еще несколько представляли собой своеобразные бордели, где можно было все. И верхом неприличия в таких мирах было не вкусить запретного плода. Отбиваться от похотливых самцов и самок там приходилось чуть ли не кулаками. Я таких миров не любил, а вот Соня регулярно отправляла туда экскурсии, из которых далеко не все спешили вернуться.
Эдем-362 был другим миром. Миром, где исполнялись все желания. Мечта для любого человека, не говоря уже о скользящем. Однако он просуществовал всего несколько дней, а потом закрылся. Не исчез, а именно закрылся от скользящих. Причин тому никто не знал, однако немногие счастливчики, сумевшие там побывать, приобретали невероятные способности. Ни я, ни Соня, ни даже Борегар в Эдеме-362 не были. А пара знакомых скользящих, побывавших там, недавно исчезли в мирах и до сих пор не вернулись.
Соня потянула носом и спросила:
– Пойдем в дом или будем есть на свежем воздухе?
– Я бы предпочел дом, – произнес я. – С меня уже довольно свежего воздуха, еды на полу или холодных камнях и комаров на закуску. Хочу комфорта: мягких кресел, хрустальных бокалов и столовых приборов.
– Где пребывал? – осведомилась Соня, беря меня под руку.
– В очередном Средиземье, – объяснил я. – Искал топор Двалина.
– Нашел?
– Нашел. Но мне его сломали по дороге. Не так много я за него получил.
Стол Соня накрыла в гостиной, памятуя о моем желании отдохнуть в комфорте. Мою розу она водрузила в узкую вазочку в самый центр стола. Мясо пленительно благоухало. Я почувствовал зверский голод, но желание рвать мясо зубами я себе подавил как истинный джентльмен. А что поделать? Привычка обедать у кострищ, где мясо жарится на самодельном вертеле, въелась мне под кожу. Соня смотрела на меня с плохо скрываемой усмешкой. Ей мои мучения были вполне понятны.