Попытка №8
Шрифт:
– Помощник, открой капсулу! – прокричал я.
– Открытие капсулы сохранения является нарушением протокола «Ковчег».
Мысленно выругавшись, я попытался поддеть крышку пальцами, но она прилегала так плотно, словно была единым целым с капсулой. Зато я умудрился сорвать половину ногтя, и кончик моего пальца окрасился в красный цвет.
– Обнаружены следы повреждений. Члену экипажа требуется медицинская помощь?
– Да! – выпалил я, и меня осенило, – члену экипажа номер два нужна помощь! Открой капсулу!
– Если бодрствующему члену экипажа требуется медицинская помощь, пройдите в отсек М…
– Открой хренову капсулу!
– Открываю капсулу номер два.
После
Меня зовут Йен.
День 5.
Я почти не спал. Номер два уснула уже через час после того, как я вызволил её из капсулы. Она не задавала вопросов, не смотрела в глаза, да и в целом была похожа скорее на движущуюся куклу, чем на человека. Мне удалось немного успокоить её дрожь: оказалось, в общем отсеке есть тёплые одеяла. Я хотел предложить ей поесть, но, как я и говорил, она вырубилась раньше, чем я успел что-то понять. Впрочем, в первые пару дней со мной происходило то же самое, и я решил её не беспокоить.
А вот ко мне сон упорно не шёл. И на то были свои причины.
– Помощник! Почему ты не сказал мне, что у меня есть имя?! – я кричал на светящийся экран громким шёпотом, стараясь не разбудить новую соседку, но всеми силами дать понять компьютеру, что его секреты уже сидят у меня в печёнках.
– Информация о членах экипажа защищена до момента прибытия в пункт назначения.
– Но это моё имя! Никто не имеет права скрывать от человека его имя!
– Вы заключили договор с мистером Н., номер три. Ваше имя попадает в категорию «информация о членах экипажа» и должно быть засекречено до прибытия в пункт назначения.
– Расскажи мне о мистере Н, – процедил я, – мне интересно, что это за умник, отнимающий чужие имена.
– Мистер Н. предпочёл не раскрывать свою личность до завершения протокола «Ковчег».
Всю оставшуюся часть дня я провёл в раздумьях. Новообретённое имя вертелось у меня на языке: Йен. Всего три буквы, но сколько силы от них исходило! Это короткое сочетание вызывало во мне неконтролируемую бурю эмоций. Если то, что я испытывал, вообще можно было назвать эмоциями. Я садился в кресло, прикрывал глаза и ненадолго проваливался в дремоту, но вскоре снова подскакивал, не в силах совладать с вопросами, рождающимися в сознании.
Через несколько часов проснулась номер два. Заговорить с ней было слегка неловко. Теперь, когда стрессовая ситуация была позади. Да и в целом мимика девушки была немного странной: она редко смотрела в глаза, заламывала пальцы и время от времени вздрагивала.
– Ты наверное не понимаешь, что происходит, да? – наконец решился спросить я, и номер два кивнула, – Я сам уже несколько дней пытаюсь с этим разобраться. Правда узнал пока что немного: мы в космосе, куда-то летим, но куда – нам не скажут. И откуда – тоже. А уж кто мы такие – тем более.
– Почему? – наконец подала голос она. Он был приятным и каким-то особенно живым после моего опыта общения с Помощником.
– Какой-то протокол «Ковчег». Я сам толком ничего не понял, но надеюсь скоро разобраться.
Вдруг я обратил внимание, что кресло, в котором спала номер два, выглядит иначе. Спинка была откинута назад, а подголовник будто накачали воздухом так, чтобы он повторял форму головы и поддерживал шею в комфортном положении.
– Что с твоим креслом? – спросил я.
– С креслом? – она захлопала глазами, и вдруг оживилась, быстро затараторив, – А, это… Здесь контрольная панель на подлокотнике. Первая кнопка выводит ползунок регулирования уровня наклона спинки. Вторая переключает состояние подголовника. Можно ещё подключить обогрев. Есть три предустановленных состояния, а можно настроить под себя…
– Откуда ты это знаешь? – округлил глаза я, опешив от того, как ловко она оперировала всеми этими заумными фразочками. Словно ей успела присниться инструкция от этих дурацких кресел, и теперь она решила её мне пересказать.
– Не знаю… ну то есть… просто знаю и всё.
– Ты бывала здесь раньше?
Номер два отрицательно помотала головой.
– Я ничего не помню о том, где бывала.
– Я тоже. Наверное, это нормально…
Девушка не ответила и снова отвела глаза, о чём-то задумавшись. Я подумал, что, возможно, смущаю её своим присутствием и решил временно перейти в другой отсек, чтобы дать ей побыть одной. А может… она хочет вернуться ко сну? Стоит ли мне спросить её?
–Там было три капсулы, – первой продолжила разговор номер два, когда я уже почти решился покинуть отсек, – в третьей тоже человек?
– Я не знаю. Мне кажется, что да. Но нам нельзя открывать её по этому дурацкому протоколу.
– Это ужасно, – девушка обхватила голову руками, – это было ужасно… Ты видел?!
– Видел что? – осторожно уточнил я.
– Эти сны… когда был там…
– Не совсем, – вообще-то я не припомню, чтобы видел хоть что-то во время нахождения внутри. Меня окружала пустота и темнота. Это отличается от обычного сна, которым я сплю здесь, на корабле. Капсула словно отправляет тебя в небытие.
– Я видела ужасные сны. Какие-то символы, цвета… всё расплывчатое и непонятное, но такое навязчивое. От этого тошнит, болит голова, тело ломит… а выхода нет. Я так рада, что ты меня разбудил!
– А я думал, что мне не повезло с капсулой…
– Мы должны разбудить его! – воскликнул девушка, видимо, имея ввиду оставшегося члена экипажа.
– Вообще-то я не уверен, что это хорошая идея…
– А если с ними происходит то же самое?!
– Попытка разбудить других членов экипажа является нарушением протокола «Ковчег», – продекламировал я, пытаясь передразнить надоедливый компьютер.