Попытка контакта
Шрифт:
– Слушаю, Тихон Андропович.
– Мне тут Тифор Ахмедыч говаривал о том, что не так уж большой труд проверить способности человека... по этой части. А нельзя ли мне?
Мариэла не поняла, в чем тут подвох (а таковой просто не мог не быть), и поэтому ответила максимально серьезно:
– Мне нетрудно такое, Тихон Андропович, и работа не из долгих. За нее больше вашего рубля взять - это совести уж совсем не
– Но?
– Но зачем тебе? Ну, допустим, я определю: да, способности есть - а смысл каков? Ты же ими не воспользуешься.
Казак хитрейшим образом прищурился.
– Это почему же?
– Так ведь сам знаешь: этому делу учиться надо. Долго. Трудно. Ведь Тифор, небось, это тоже тебе говорил?
– А то ж! Но только кто тебе сказал, что я не могу учиться?
Пауза.
– Ну, будь по-твоему. Давай сюда три пальца. Где там мой браслет... ага... угу... эге... умеешь ты, Тихон Андропович, удивлять.
– На том стоим, - с суровой и чуть горделивой серьезностью отвечал хорунжий.
– Угадал ведь, несносный человек. Да, способности есть. Более того скажу: редкие. Универсал ты...
– увидев, что казак явно не понимает, Мариэла поспешила объяснить, - имею в виду, нет у тебя склонности к какой-то отдельного вида магии. Ко всем сразу есть.
Неболтай почувствовал, что сказано неспроста, и поспешил уточнить:
– Что это значит?
– А то, что учиться придется больше, чем обычному студенту.
– Понял, чего тут не понять... А еще Тифор Ахмедыч говорил, что в вашем деле теорю надо изучать, и практику - ну, так он называл. Так как?
– Верно тебе сказали.
– А можно ль теорю всю в голову впихнуть как вроде знание языка?
Ответ был произнесен предельно жестким тоном:
– Можно. Но нельзя.
Видимо, у казака было прямо сверхъестественное дипломатическое чутье, поскольку на эти фразы он вообще ничего не сказал, ограничившись вопросительным взглядом.
– Можно - это потому, что да, можно, хотя и дорого, и долго, и трудно. Но... нельзя. Студент, изучающий теормаг... имею в виду теоретическую магию... в университете, прежде всего учится учиться. Без этого умения цена магу - медяк. Только полные бездарности по окончании университета прекращают искать и обретать новые знания. Умные продолжают учиться весь остаток жизни.
Последовал понимающий кивок.
– Ну, а если по книгам ее, теорю то есть?
Мариэла надолго задумалась, потом решительно тряхнула прической:
– Не знаю наверняка. Вроде как Вольные маги пробовали, но... нет, не скажу. Однако достать книги по теормагу можно, вот пропихнуть их в портал - это задача... Попробуем. Но книги эти лишь на время учебы! Прочитаешь - вернешь.
– Понятное дело.
Десант все же случился. О нем командование российским флотом узнало бы даже без драконьей разведки: такое скрыть невозможно. И... ничего не сделало. Может быть, вступи 'Морской дракон' в дело, что-то бы изменилось. Как бы то ни было тридцатитысячный экспедиционный корпусв ысадился у Евпатории.
Нот на этот раз колесница истории получила толчок не от русского флота, а от англо-французского командования. На совещании адмиралы Дандас и Брюа после долгих споров сошлись во мнении: распылять морские силы союзников нельзя. У них на то были основания. Турецкая разведка донесла, что 'Морской дракон' в последнем бою получил повреждения и находится в ремонте. Вывод был вполне естественным: чем больше размеры эскадры, тем меньше вероятность, что русский корабль решится на нападение. Даже если его отчаянный командир и пойдет на рискованную атаку, то уж наверное не уйдет безнаказанным.
Из этого решения должны были произойти большие следствия - но их предугадать никто не мог.
Глубокоуважаемый Первый мастер Гильдии гранильщиков не так уж много времени проводил за станком. Зато он был в курсе всех работ, на которых были заняты другие мастера.
Вот и сегодня Сафар почти машинально отметил, что мастер Юргин, не получив в разделку крупного куска галенита (очередная задержка поставки), занялся достаточно привычным делом: резкой крупного кристалла желтого кварца, только вчера доставленного из мастерской весьма почтенного Харира. Об этом доложил ученик уважаемого мастера.
Первый выслушал ученика, кивнул, странным образом глянул в никуда и вдруг выдал слова, содержащие явное одобрение:
– Да. Конечно же. Именно так и надо делать.
Ученик уже шел к двери, поэтому никак не мог видеть глубокоуважаемого. Опытный человек мог бы прочитать на этом лошадином лице что-то вроде: 'Теперь все понятно', а общая мимика наводила на мысль о победителе престижных скачек.
Сафар и впрямь чувствовал себя победителем в борьбе со сложной задачей. Осталось воплотить ее решение в жизнь.