Пора выбирать
Шрифт:
И вот он пришёл. Как выяснилось, в его отсутствие протестующие, запертые на площади, сумели где-то прорвать оцепление и стали уходить от прибывших спецназовцев. Спецназовцы в стильной чёрной форме, с дубинками и в шлемах, успели схватить многих. Когда Захар выходил из кабинета полицейского, в коридоре уже собралась очередь из новоприбывших «нарушителей». Теперь в районе Привокзальной площади происходила форменная неразбериха, куча мала. Митингующие протяжённой колонной, смешиваясь с обычными пешеходами, шли вокруг площади, а за ними шли полицейские. Так они обошли вдоль заграждения несколько раз, словно Ахилл и Гектор вокруг Трои. Потом протестующие попытались вернуться на площадь, но им не дали это сделать
Эту сцену Захар свидетельствовал воочию, стоя в задних рядах и выглядывая из-за голов других наблюдателей. Группа казаков с угрожающим видом преградила людям проход на площадь. Несколько парней несмело попытались приблизиться, один казак хлестнул нагайкой по земле. Огромный нетрезвый боров в маскарадном костюме сильно толкнул парня, который подошёл к нему на расстояние одного шага, так что парень чуть не упал. Полицейский, стоявший невдалеке, даже не повёл бровью, как будто ничего не замечал. Всё это фиксировалось на камеры. Кто-то в отчаянии воскликнул: «Полицейские, что же вы стоите? Вы что, не видели, что он его толкнул? Сделайте что-нибудь!»
Когда какой-то мужчина попробовал ответить на агрессию агрессией, полицейские словно ожили, и быстро повязали смельчака. Такое развитие сюжета заметно остудило энтузиазм толпы. Общее настроение в толпе царило упадочное, люди начинали редеть. Захар понял, что больше ловить тут нечего. Кое-как разыскав Постернака, и убедившись, что с ним всё в порядке, Захар тоже ушёл домой.
Вечером маме Захара позвонила директриса школы, которую он заканчивал. Инна Даниловна рассказала, что ей звонило её высокопоставленное начальство и просило провести воспитательную беседу, так как Гордеев был замечен на запрещённом мероприятии. Мама была немало удивлена. Не мудрствуя лукаво, она выложила директрисе, с которой никогда близко не общалась, всё как было, потому что считала, что скрывать ей нечего, и сын ни в чём не провинился. Директриса, на удивление, обнаружила понимание.
— Я тоже не одобряю такой политики нашего президента, — сказала она. — Сейчас что, тридцать четвёртый год? Почему человек не может выйти на улицу и высказать своё мнение?
Часть первая. Луч надежды. Глава 7. Дети коррупционеров
После митингов двадцать шестого марта, целью которых было объявлено потребовать ответов у Шатунова на обвинения в коррупции, никаких вразумительных объяснений ни от самого Тимофея, ни от президента не последовало. Единственной реакцией была уже упомянутая фраза про компот, которую, конечно, нельзя считать конструктивным ответом на компрометирующие документы. Также Шатунов заблокировал аккаунт Феврального в модной социальной сети «Instagram».
Естественно, такой реакции людям, которым Шатунов цинично говорил раньше: «Денег на выплаты пока нет. Но вы тут держитесь. Хорошего настроения вам», было недостаточно, требовались объяснения по существу дела. Почему его родственники связаны с фиктивными фондами. Как его бывший однокурсник владеет собственностью на миллиарды. И так далее. Но власть, вместо того, чтобы попытаться хотя бы как-то, пускай совсем жалко, оправдаться, предпочла хранить ледяное молчание.
Февральный не собирался отступать. Поэтому днём проведения следующего митинга он назначил 12 июня, день России. Причина выбора именно этого дня была в том, что 12 июня и так во многих городах проводятся согласованные мероприятия, и если где-то митинг Феврального не согласуют, протестующие могут просто присоединиться к празднованиям со своей повесткой — российскими флагами и плакатами против коррупции. Тем более тема митинга как нельзя касается вопроса благосостояния России.
Присоединение протестующих к празднующим, по идее, должно было снизить
В разных городах местные власти шли на разные ухищрения, чтобы не разрешить проведения митинга. Городов-участников было даже больше, чем двадцать шестого марта, теперь их количество близилось к сотне. В Майском порту администрация подошла к решению проблемы с ноткой оригинальности.
Организаторы подали заявку на митинг на Привокзальной площади. Администрация ответила, что там на весь этот день уже согласованы другие мероприятия. Такая практика была стандартной во многих городах. Часто даже не предлагали альтернативное место для переноса, что являлось незаконным. В Майском альтернативное место предложили, но маленькое и расположенное на самом отшибе.
Организаторы посовещались, и решили на перенос места не соглашаться, а проводить митинг там, где и было запланировано, на Привокзальной площади. Штука в том, что они и так имели на это право, поскольку данная площадь была специальным местом в городе, открытым для всяческих собраний без предварительного их согласования. Это уже не считая безусловного права на свободу собраний, проводимых мирно и без оружия, которым обладали все граждане страны и которое провозглашалось в Конституции. По сути, закон, который обязывал все массовые предприятия согласовывать, Конституцию нарушал. А Конституция — самый главный закон страны, и если какой-то закон низшего ранга противоречит ей, поступать следует в соответствии с предписаниями Конституции, а не оного закона.
Чтобы помешать проведению митинга на Привокзальной площади (которая находилась слишком близко к центру города), власти, под видом казачьих гуляний, пригнали туда людей, переодетых в казачью форму. Якобы, у них было согласовано мероприятие в то же время, на которое планировали выступление сторонники Феврального. Параллельно с этим, власти дезинформировали полицию, сообщив ей, что на площади готовится незаконное массовое мероприятие. Многие полицейские сами толком не знают законов, потому что нередко в полицию принимают людей с неоконченным юридическим образованием. Добавить к этому регулярную идеологическую «накачку» из телевизора — и само слово «Февральный» будет ассоциироваться у работников полиции с чем-то незаконным.
Позднее, осенью, уже когда в Майском порту вовсю работал штаб Феврального, его волонтёры попытались выяснить, что за казаки занимались разгоном протестующих на Привокзальной площади 12 июня. Однако, обзвонив все казачьи сообщества, действующие на территории Заморского края, они выяснили, что ни в одном из них об этих людях ничего не знают. То есть, это были просто неизвестные лица, одетые в характерную казацкую одежду и снабжённые соответствующей атрибутикой.
После того, как по стране во второй раз прокатилась масштабная волна акций протеста, государственная пропаганда, при всём желании, уже не могла игнорировать эту тему. К две тысячи семнадцатому году практически все средства массовой информации либо принадлежали государству, либо неофициально им контролировались. Единственным рупором свободы слова пока ещё оставался Интернет, но и туда Кремль уже начал запускать свою загребущую лапу.