Порочная луна
Шрифт:
Ее губы кривятся в ухмылке.
— Ого, кто бы мог подумать, что мой надзиратель станет моим Прекрасным принцем? — шутит она, подмигивая мне, прежде чем развернуться и продолжить поиски одежды. — Значит, ты хотел бы остаться здесь? — спрашивает она через плечо, выбирая майку и леггинсы из своего комода.
— Конечно, если твой брат не против, — отвечаю я, пожимая плечами.
— Я поговорю с ним. Хотя, возможно, нам стоит подумать о том, чтобы получить подробную информацию о его джипе.
Я фыркаю от смеха.
— Лучше просто купи ему новый.
— Кстати говоря, — бормочет она, натягивая рубашку
— Мэтти работает над последним из них, — говорю я, внезапно вспоминая, что мне, вероятно, следует поговорить с парнем.
Мы поселили его в комнате общежития в комплексе отряда, но, кроме меня, он никого здесь по-настоящему не знает. Нельзя просто оставить его на растерзание волкам.
— Ты скоро станешь очень богатым человеком, Кэмерон Нокс, — комментирует Эйвери, натягивая леггинсы на бедра и разглаживая пояс на животе. — Что ты собираешься делать со всеми этими деньгами?
— У меня есть несколько идей, — загадочно бормочу я, поворачиваясь и бросая взгляд в сторону двери спальни. — Думаешь, безопасно спуститься вниз и выпить кофе?
— Конечно, захвати и мне немного, — язвительно замечает она, беря расческу и расчесывая ею свои влажные локоны. — Если столкнешься с Мэддом, просто скажи ему, чтобы отваливал.
— А я-то думал, что нравлюсь ему, — фыркаю я, направляясь к двери.
Я украдкой бросаю последний взгляд назад на свою девушку, прежде чем открыть дверь и выйти в холл, бросая предостерегающий взгляд по сторонам, прежде чем направиться к лестнице. Я немного рад, что нет никаких признаков угрюмого брата Эйвери, но это облегчение трагически недолговечно. Когда я подхожу ближе к лестнице, раздается звук тяжелых шагов, поднимающихся по ней, и я внезапно жалею, что не спросил Эйвери, есть ли у нее рубашка к этим брюкам.
Мэдд выходит с лестницы в холл наверху, поворачивается в мою сторону и, запинаясь, делает шаг, когда замечает меня. Он быстро восстанавливает свое самообладание, продолжая приближаться ко мне, как будто он не просто отказался увидеть меня здесь.
— Так ты только сейчас переехал наверх? — бормочет он, подходя и критически оглядывая меня. — И какого хрена ты надел мои спортивные штаны?
Я открываю рот, чтобы ответить, но потом вижу, как его глаза останавливаются на блестящей новой метке «пары», которая красуется у меня на изгибе шеи, расширяясь от узнавания. Рычание вырывается из его груди, губы кривятся в хмурой гримасе, когда он резко протискивается мимо меня, врезается своим плечом в мое и стремительно уходит по коридору.
— Эйвери! — ревет Мэдд, и я вздрагиваю, оглядываясь через плечо, чтобы увидеть, как он исчезает в дверях ее спальни, его голос доносится в коридор, когда он спрашивает: — Вы двое отмечены?
— Мы это сделали, — слышу я ее спокойный ответ.
— Почему ты мне ничего не сказала?
— Я не думала, что нуждаюсь в твоем разрешении.
— Так он остается? — спрашивает Мэдд.
— Да, если ты ему позволишь.
Я напрягаюсь, зная, что не должен подслушивать этот разговор, и страшусь его ответа.
— Эйвери… — рычит он.
— Что, Мэдд? — выпаливает она в ответ. — Это та часть, где ты говоришь мне, что я веду себя глупо и он недостаточно хорош для меня?
— Ну, очевидно, что он недостаточно хорош для тебя, — усмехается
— Значит, ты тоже счастлив? — с надеждой перебивает она.
— Тогда я научусь жить с этим, — ворчит он.
— Значит, он может остаться?
— Конечно, он может остаться, это действительно был вопрос?
Эйвери визжит, и этот звук зажигает меня изнутри.
— Спасибо, братан. Я знала, что могу рассчитывать на твою поддержку.
— Да, да, — вздыхает Мэдд. — Не рассказывай охотнику, что я сказал это дерьмо, мне нужно поддерживать имидж.
Она заливисто смеется.
— Конечно, большой плюшевый мишка.
Прежде чем я успеваю развернуться и сбежать, Мэдд выходит из спальни Эйвери, отступая в коридор. Конечно, мы встречаемся глазами в тот момент, когда он это делает. Мы оба замираем на месте, Мэдд съеживается от осознания того, что я только что слышал их разговор. Затем он резко разворачивается и идет по коридору к своей спальне в конце. Он открывает дверь, оглядываясь на меня через плечо, и, клянусь, я вижу тень улыбки на его губах, прежде чем он входит и захлопывает ее за собой.
— Жирная ложка все еще открыта? — Грей недоверчиво спрашивает.
— Все еще открыто, и все еще ужасно, — подтверждаю я, кивая.
Оказывается, старик Эйвери провел некоторое время в северной Неваде десятилетия назад, в том же городе, куда Гильдию отправили в трехмесячную погоню за несбыточным, следуя подсказке с одной из досок объявлений. Мы не нашли там никаких оборотней, но мы обнаружили несколько по-настоящему ужасных ресторанов.
— Ну, это было четыре года назад, когда я был в той стороне, — продолжаю я. — Но не было никаких признаков того, что они закроют свои двери в ближайшее время. Местным жителям это почему-то нравится.
— Это место вызвало пищевое отравление у всей моей стаи, — бормочет Грей, морщась. — Единственная причина, по которой я его запомнил.
— У меня такое чувство, что именно поэтому многие люди помнят его, — смеюсь я. — У местных, должно быть, железные желудки.
Эйвери издает рвотный звук, когда возвращается из кухни, обходит стол и садится на стул рядом со мной.
— Гадость, напомни мне никогда не думать об отпуске в северной Неваде, — замечает она, протягивая руку и кладя ее мне на бедро.
Я широко улыбаюсь, накрываю ее руку своей и слегка сжимаю.
Я рад, что мы наконец смогли поужинать с ее родителями; они восприняли новость о том, что мы скрепили брачные узы, почти так же хорошо, как Слоан. Ну, не совсем как Слоан. Она начала прыгать вверх-вниз, крича изо всех сил, и после этого я думал, что она никогда не перестанет обнимать нас. Грей и Фэллон были явно спокойнее, получив эту новость, но, похоже, они искренне рады узнать меня лучше, принимая в свою семью с распростертыми объятиями. Все это кажется слишком хорошим, чтобы быть правдой, и в течение вечера у меня не раз возникало желание ущипнуть себя, чтобы убедиться, что это правда.