Порочное создание
Шрифт:
— Кстати, маркетолог, — усмешка Томаса заставила меня принять деловой вид и выжидающе приподнять брови. — Как дела на новой работе?
В удивлении уставилась на мужчину и неверующе хмыкнула:
— Тебе, правда, интересно?
— Спрашиваю, значит, интересно.
— А-а, — коротко протянула и умолкла, не решаясь выложить реальное положение дел, но и ложь не спешила срываться с моего языка. — Мне нравится моя работа.
Ловко ушла от ответа, не солгав ни в едином слове. Однако потемневшие карие глаза, даже сквозь нечёткое изображение, не оставляли сомнений —
— Ты погрустнела, — заметил мужчина и тяжело вздохнул. — Видимо, не всё так хорошо, как хотелось бы. Никки, я не тот человек, который будет допытывать, так что, если не хочешь…
— Сегодня ко мне приходила Лина, — перебила мужчину и затараторила, вновь ощущая подступивший ком несправедливости. — Пришла поглумиться, представляешь? Говорит: «Кофе мне принеси!», будто я официантка и должна её обслуживать! Так, ещё шеф-повар меня возненавидел, когда предложила видоизменить новое меню. Ну, разве виновата, что его «Брускетта» нахрен никому не сдалась?
Постыдно шмыгнула носом и зарылась пятернёй в волосы на макушке, грубо сжимая в стальной хватке. До чего же противны вышеупомянутые люди! Даже привкус на языке, от произнесённых имён, вызывал тошнотворные позывы.
— Меня назвали конфликтным человек! Нет. Я, конечно, не божий одуванчик, но сегодня из меня сделали монстра какого-то! Свен вообще сказал, что проблема во мне!
— Так и сказал? — впервые за время моей пламенной тирады Томас нарушил молчание.
— Он сказал, что я несдержанная, вспыльчивая… Блядь! На его лице было написано: «Истеричка!», — прикрыла ладонью глаза, чувствуя, как по щекам стекали слёзы. — Но я не истеричка! Люди вынуждают быть грубой, но я не грубая…
— Кактус с душой ромашки?
Рассмеялась сквозь слёзы и стёрла следы слабости со своих щёк.
— Неужели ты плачешь из-за Лины? Разве она стоит такого внимания? Пусть тешит своё самолюбие, радуется, что «кстати» залетела и пусть продолжает быть верной собачонкой Чарльза. Разве из-за таких плачут? Если только от жалости. А твой поварёнок… Не хочу больше разочаровывать, но в жизни полно уёбков, и ты столкнулась с одним из них, — Томас пожал плечами. — По крайней мере, теперь ты учёная, и следующий уёбок на твоём пути уйдёт в нокаут.
Как-то тепло, приятно и слишком по-доброму стало на души, отчего широко улыбнулась и приблизилась телефон ближе к лицу. Если бы главный Мудак в моей жизни был бы сейчас рядом, непременно бы укрылась в его объятьях и исцеловала каждый миллиметр его притягательных губ. Но была вынуждена смотреть в камеру и стараться взглядом передать всю гамму эмоций и благодарностей, поселившихся в моём сердце.
— У меня были мысли залепить гуру кулинарии хорошую пощёчину.
Томас громко расхохотался и провёл ладонью по своей щетинистой щеке, напоминая, как приятно она способна царапать мою кожу и заставлять изнывать от желания нового прикосновения.
— Да-а-а, удар у тебя, что надо!
Хотелось прижаться губами к морщинкам в уголках его глаз от искренней улыбки и растянуть губы в ответном порыве. Однако, несмотря на тихий смех, Томас выглядел уставшим, сонным и каким-то слишком домашним, отчего
— Тебе бы не помешало поспать, — озвучила свои мысли и саму потянула на продолжительный зевок.
— Я дико устал за сегодня. День выдался дерьмовым не только у тебя.
— А что ты делал?
— А я поглотил фирму одного кретина, который проклял меня и весь мой род на своём последнем издыхании.
Плюс ещё один неудовлетворённый сегодняшним днём человек.
— Тяжёлые будни, — согласно кивнула и почувствовала грусть, бросив взгляд на циферблат часов. — Спасибо за разговор, Томас. Мне было необходимо поговорить с кем-то.
Прикусила нижнюю губу и усмехнулась:
— Именно с тобой…
— Я хочу тебя увидеть.
Сердце забилось в ускоренном темпе, а пальцы сильнее сжали корпус мобильного телефона. Вот оно — чувство лёгкости в животе и трепетное щекотание, такое волнительное, до дрожи приятное.
— Возвращайся в Нью-Йорк, — как бы ни хотелось казаться бесстрастной, мой голос предательски дрогнул в молящем тоне. — Или в Мюнхене тебя что-то или кто-то удерживает, помимо работы?
Томас задумчиво нахмурил брови:
— Например?
— Девушка? — успела пожалеть, что не завершила разговор на позитивной ноте, направив разговор в совершенно иное русло. Но мне было необходимо убедиться в Томасе, как заядлом холостяке.
— У меня нет девушки.
Свободной от телефона рукой скомкала простыни в кулак и мысленно завопила несуразицу. Плотно сжала губы, лишь бы они не расплылись в глупой улыбке от осознания, что никакая немка не окучивает мудака. Никто не окучивает его, кроме меня.
— Я не вступаю в серьёзные отношения, — продолжил мужчина, возвращая с небес на землю. — Если выбираю девушку, то, как постоянного партнёра для секса. Ванили и подобной хрени не предусматривается.
Чёрт бы побрал фронтальную камеру, которая передавала мужчине каждый дюйм моего исказившегося лица. Попыталась взять себя в руки и унять зарождающийся в груди огонёк… ревности?
— И как же вы «расстаётесь»? Надоедает секс, хочется разнообразия?
Томас устало потёр глаза:
— Моей последней женщине было около тридцати трёх, она пришла ко мне и сказала, что хочет родить ребёнка. Я для себя решил, что не готов к семейной жизни и не рассматриваю её в качестве матери моих детей. Мы разошлись. Конец.
— Ты так легко её отпустил?
Майер одарил меня ироничным взглядом:
— Никки, у нас была договорённость. Она честно предупредила о своих планах, но наши взгляды на будущее не сошлись.
Мне нечего было ответить, только бесконечное множество вопросов витали в голове. Я бы не смогла быть привязанной к человеку в сексуальном плане, и при этом не испытывать к нему тёплых чувств. Это кажется…неправильным.
— О чём задумалась?
— Обдумываю услышанное.
— Тебе бы хотелось попробовать? — огорошил Томас, от вопроса которого я чуть было не выронила из рук телефон. — Иметь постоянного партнёра, не разбрасываясь на мимолётные связи?