Порочные круги постсоветской России т.1
Шрифт:
От рассмотрения этих сторон приватизации А. Чубайс и старается отвести своим «сенсационным» признанием.
Что касается криминального раздела национального достояния России, спора и не возникает. Нобелевский лауреат Дж. Стиглиц так говорит о приватизации самых рентабельных предприятий через залоговые аукционы: «Частные банки оказались собственниками этих предприятий путем операции, которая может рассматриваться как фиктивная продажа (хотя правительство осуществляло ее в замаскированном виде “аукционов”); в итоге несколько олигархов мгновенно стали миллиардерами. Эта приватизация была политически незаконной. И тот факт, что они не имели законных прав собственности, заставлял олигархов еще более поспешно выводить свои фонды за пределы страны, чтобы успеть до того, как придет к власти новое правительство, которое
«Подкупить и уговорить» новую власть России Западу не составило труда, поэтому в 1991 г. Верховный Совет СССР, а затем и Верховный Совет РСФСР приняли законы о приватизации промышленных предприятий, а в 1992-1993 гг. эта массовая приватизации была проведена — так торопливо, что даже и закон игнорировали.
Предмет приватизации 1990-х годов. Эта приватизация является самой крупной в истории человечества акцией по экспроприации — изъятию собственности у одного социального субъекта и передаче ее другому. При этом никакого общественного диалога не было, власть и не спрашивала согласия собственника на приватизацию. По своим масштабам и последствиям она не идет ни в какое сравнение с другой известной нам экспроприацией — национализацией промышленности в 1918 г. Тогда много крупнейших заводов и до этого были государственными (казенными), а большая часть промышленного капитала в России принадлежала иностранным фирмам. Поэтому национализация непосредственно коснулась очень небольшой части буржуазии, которая к тому же была в России очень немногочисленной.
Совершенно иной характер носила экспроприация промышленности в 90-е гг. ХХ века. Теперь небольшой группе «частных собственников» была передана огромная промышленность, которая изначально была практически вся построена как единая государственная система. Это был производственный организм совершенно нового типа, не известного прежде. Он был важным основанием российской цивилизации индустриальной эпохи ХХ века.
Советское хозяйство, на 90% построенное уже после войны, к 1990 г. представляло собой специфическую систему, созданную как единый сросшийся с государством организм. Аналогии с западным или дореволюционным российским хозяйством советская промышленность не имеет, нечего на них и ссылаться. Никаких теоретических разработок для переделки такого хозяйства в рыночную экономику западного типа у реформаторов не было. Их доктрина не имела никаких разумных оснований, кроме стремления «уничтожить коммунизм» и при этом нагреть руки.
Приватизации подверглись не те предприятия, которые были национализированы в 1918-1920 гг. Предприятия, которые сохранились после 7 лет Первой мировой и Гражданской войн (1914-1921 гг.) и были национализированы, производили всего 0,17% объема производства промышленности СССР 1990 года. После 1991 г. была приватизирована промышленность, полностью созданная советским народом — в основном, поколениями, родившимися после 1920 г. Большого числа отраслей не существовало в 1913 г. Многие под идеологическим давлением перестройки и реформ это как будто забыли.
Приватизация ни в малейшей степени не была «возвращением предприятий, национализированных советской властью, их законным хозяевам». Приватизация — это изъятие промышленных предприятий у народа, который их построил и содержал, вкладывая в них свой неоплаченный труд и ограничивая себя даже в скудном потреблении — чтобы оставить потомкам сильную и независимую страну. Так тогда понимали это дело те, кто строил заводы и на них работал.
Экономические последствия приватизации. В экономическом, технологическом и социальном отношении расчленение промышленной системы России означало катастрофу, размеров и окончательных результатов которой мы и сейчас еще не можем полностью осознать. Система пока что сохраняет, в искалеченном виде, многие свои черты. Но уже сейчас зафиксировано в мировой науке: в России приватизация привела к небывалому в истории
Власти и СМИ старательно отвлекают еще от одного смысла приватизации: она была механизмом деиндустриализации России и ряда постсоветских республик. Были созданы условия, когда новым собственникам стало выгодно не получать предпринимательский доход от эксплуатации предприятия, а прекратить производство, продать за рубеж оборудование и запасы материалов, а здания сдавать в аренду — или вообще продать иностранцам пакет акций, даже противозаконно, чтобы они ликвидировали это производство в России. Так были уничтожены самые высокотехнологичные производства и целые отрасли промышленности. Как показывает опыт, в нынешней системе шансов на возрождение этих отраслей очень мало или их нет совсем. Россия выпала из числа промышленных держав. 161
161
Н.П. Шмелев так определил перспективы России: «Наиболее важная экономическая проблема России — необходимость избавления от значительной части промышленного потенциала, которая, как оказалось, либо вообще не нужна стране, либо нежизнеспособна в нормальных, то есть конкурентных, условиях. Большинство экспертов сходятся во мнении, что речь идет о необходимости закрытия или радикальной модернизации от 1/3 до 2/3 промышленных мощностей» [7]. Реально ни о какой «радикальной модернизации» речи и не заходило, выполнялась именно программа деиндустриализации.
Вот непосредственные последствия приватизации.
— Были разорваны внутренние связи промышленности, и она потеряла системную целостность. Были расчленены (в среднем на 6 кусков) промышленные предприятия, вследствие чего они утратили технологическую целостность. Объем промышленного производства упал в 1998 г. до 46,3% от уровня 1990 г. (а в машиностроении он сократился в 6 раз).
— Произошла структурная деформация промышленности — резкий сдвиг от обрабатывающей к сырьевой (и экспортным отраслям, производящим «упакованную» энергию в виде энергоносителей, металлов и удобрений). Ряд системообразующих отраслей почти утрачены — как, например, тракторостроение, авиационная и фармацевтическая промышленность.
— Была разрушена сбалансированная система цен, что парализовало отечественный рынок многих видов продукции (например, сельскохозяйственных машин и удобрений). В ряде отраслей новые «собственники» распродали основные фонды (так, Россия утратила 75% морского торгового флота). В добывающей промышленности не воспроизводится сырьевая база — разведка полезных ископаемых сократилась многократно. Сооружения, машины и оборудование эксплуатируются хищнически, на износ. Беспрецедентная авария на Саяно-Шушенской ГЭС — это глас свыше нынешней власти.
Уход государства из хозяйственной системы (ликвидация Госплана, Госснаба, Госстандарта и Госкомцен) неизбежно и моментально привел к ее краху. Ход процесса был довольно точно предсказан отечественными экономистами. Академик Ю.В. Яременко писал в 1990 г.: «Пока нет другого способа поддержания равновесия кроме целенаправленной, централизованной деятельности Госплана. Отсюда вытекает и необходимость сохранения главных инструментов этой деятельности — значительной величины централизованных капитальных вложений, существенного объема госзаказа на сырьевые ресурсы» [8].
Только благодаря «партизанскому» сопротивлению и самих хозяйственных структур, и среднего звена госаппарата удалось сохранить для России хотя бы половину ее экономического потенциала. На рис. 1 видно, какого масштаба промышленное строительство было осуществлено в послевоенные годы в СССР, а также темп и глубину спада промышленного производства в совокупности постсоветских республик (СНГ) после приватизации.
Рис. 1. Индексы промышленного производства СССР и СНГ (1940 = 1)