Порочный круг
Шрифт:
Дэвид хотел ее, как, впрочем, и других женщин.
— Давай попробуем, Ив, может все образуется, но на этот раз никаких клятв, никакой ревности, ладно, крошка?
Он больше не звонил ей каждый день, и время от времени, когда она, изнемогая от тоски, набирала по ночам его номер, в ответ слышались лишь длинные гудки. И тогда Ив понимала, что в этот момент он развлекается с очередной любовницей. И, снедаемая ревностью, она была готова убить Дэвида, ранить его так же сильно, как он — ее.
Ив продолжала встречаться с Питером да и с другими мужчинами, до которых ей, в сущности, не было никакого дела. И все только для того, чтобы доказать Дэвиду — долг платежом красен, и она пользуется успехом у мужчин. Ив постоянно твердила себе, что хотела бы стать шлюхой и, дерзко выставляя себя напоказ всему городу, бросить правду в лицо Дэвиду. Какой позор, что она позволила ему превратить себя в безвольную тряпку, послушную куклу! Но Дэвид стал ее наркотиком, а она — безнадежной наркоманкой. Стоило ему позвонить, сказать, что он желает увидеться, что хочет ее, и Ив снова расцветала, охваченная дурацким ощущением счастья.
Она лежала в объятиях Дэвида, пока они занимались любовью, и с отчаянием думала, что не сможет жить без этого. И только в постели они понимали друг друга без слов. Точно в замедленной съемке, ритуальном танце, па которого
В такие минуты Ив была уверена, что уж это по крайней мере никогда не кончится. Она чувствовала, что вожделение Дэвида столь же велико, как ее собственное. И дело тут не только во взаимном притяжении — главное сам Дэвид и ее любовь к нему. Она ничего не могла с этим поделать; оставалось надеяться, что он не слишком больно ранит ее, когда придет время расстаться.
Несмотря на уговор, они давали друг другу поводы для ревности, ссорились и мирились позже, в постели.
— Дэвид, о Боже, что с нами происходит? — в отчаянии спросила как-то Ив.
— Не знаю. Возможно, мы пытаемся понять, чего же добиваемся, — пожал он плечами, и Ив пришлось довольствоваться этим весьма туманным объяснением.
— Спасибо, Питер. Наверное, мне следовало бы стать твоей постоянной пациенткой. Плевать на деньги, похоже, придется прибегнуть к твоей помощи. Даже Марти заколебала — она уже видеть меня не может, да и сама я себе опротивела. Ты единственный, кто не достает меня нотациями насчет отсутствия гордости и практицизма. Но, дорогой мой, ты, по-видимому, преследуешь какие-то свои цели, не так ли?
Интересно, знает ли об этом Дэвид… Я имею в виду о нас? А, не отвечай. Мне нет до этого дела. Как и до того, с кем Дэвид спит сегодня. Должно быть, с Глорией. По-моему, они часто встречаются, но я, разумеется, боюсь спросить Дэвида. А ведь еще есть и Стелла. Судя по тому, что она избегает смотреть мне в глаза и ехидно торжествующе улыбается, я почти уверена, что и со Стеллой он успел перепихнуться. Видел бы ты, как она ухмыляется, когда думает, что я на нее не смотрю! Ненавижу эту дрянь!
И не столько потому (дерьмо поганое!), что она затащила Дэвида в постель, но в основном из-за того, как она обращается с Марти. То горит страстью, то холодна, как айсберг. Клянется, будто бы Джордж — не более чем удобное «прикрытие» и что между ней и Марти все остается по-прежнему. Врет и не краснеет! Бедняжка Марти! Опять мы с ней в дураках. Обе влюблены, обе мучимся, обе страшимся взглянуть правде в глаза.
Надеюсь, ты не станешь возражать, если я снова заведу речь о Дэвиде? Ну конечно, нет. Ты такой лапочка, Питер! По крайней мере с тобой все известно наперед. Я не чувствую себя так, словно сижу на скамье подсудимых и подвергаюсь перекрестному допросу.
Иногда я задаюсь вопросом: что же нужно от меня Дэвиду? И не только от меня — вообще от любой женщины. Чего он ждет, требует? Если бы я только знала, постаралась бы соответствовать его меркам. Звучит по-дурацки, верно? Совсем как в сентиментальных мелодрамах тридцатых годов. Где-то я прочла, что банальность — это правда, истертая от повторений. А я, вероятно, выдаю банальности лишь потому, что очень устала.
Не важно. Ценой любых унижений я собираюсь держаться за Дэвида как можно дольше. У меня такое ощущение (а может, это только мои фантазии), что рано или поздно он не сможет без меня обойтись. Я стану его привычкой, если не наваждением. Все, что требуется, — постоянно быть рядом и не устраивать сцен ревности, выждать, пока Дэвид решится на что-то. Ну а сейчас… О Господи, порой мне кажется, что он превращает меня в проститутку, в потаскуху, грязную тварь, одну из тех, которых он презирает. Дэвид сказал как-то, что может любить лишь женщину, которую уважает, в которой уверен и которая не станет раздвигать ноги перед каждым, стоит только мужу отвернуться.
И, говоря это, Дэвид смотрел на меня с брезгливостью. Вероятно, таким образом давал мне понять, что ему известно о других мужчинах, и в частности о тебе, зайчик. До встречи с Дэвидом я была такой разборчивой и далеко не со всяким соглашалась просто пойти куда-нибудь. Теперь же ложусь в постель с кем попало, и мне абсолютно наплевать. При этом я не чувствую ни стыда, ни унижения в стремлении доказать себе, убедиться, что ночью все кошки серы. Питер, а вдруг я превращаюсь в нимфоманку?
— Ты становишься чересчур назойливой, кошечка. И слишком возбужденной. Кажется, тебе вредно наговаривать эти пленки. К тому же ты опять задаешь вопросы.
— Знаю, Питер, знаю. Но мне нужна помощь. Честное слово. Что со мной происходит? Я просыпаюсь по ночам и пытаюсь найти ответ. Мне страшно. Очень страшно. Но еще больше я боюсь потерять Дэвида и готова довольствоваться теми крохами внимания, которые он мне уделяет.
— Так я и знал! Ну почему меня вечно втягивают в диалог с бабами, которых я трахаю? Почему я не могу перестать быть психоаналитиком даже в постели?! Хорошо, Ив. Скажи, Дэвид изменился по сравнению с тем, каким был до ссоры?
— Да, и я тоже. Впрочем, теперь я в невыгодном положении — он знает о моей любви к нему. Иисусе, я даже не способна придержать язык, все время признаюсь в любви, и слова будто сами собой слетают с губ. А он этим пользуется. Обращается как со своей вещью. И я действительно его вещь, только лучше бы ему этого не знать. Вот накануне, когда мы были у него… не знаю, стоит ли тебе рассказывать об этом…
— Раз уж начала, не останавливайся, дорогуша. Продолжай, я люблю слушать.
— Думаю, все это не так уж важно, ты ведь знаешь, что мы обожаем трахаться. И в тот раз проделывали то же, на диване, прямо в одежде. Иногда он предпочитает заниматься любовью именно так.
Была суббота, и он заехал за мной и повез к себе, поскольку ждал своих младших родственников. Они должны были приехать в город на один день, и он ужасно спешил. Порой нам нравится экспериментировать, и Дэвид заставил меня лень спиной на ковер и поднять ноги на диван, а сам устроился между моими бедрами и принялся насаживать меня на себя. Было безумно здорово. По-настоящему круто. О Питер, если бы ты мог сейчас видеть себя…
Но в самый разгар наших игр в дверь позвонили, и Дэвид уронил меня: попросту оттолкнул так, что я свалилась на пол, словно то, чем мы занимались, внезапно стало грязным и мерзким! Представляешь, Дэвид вскочил, застегнул брюки и, глядя на меня с нескрываемым отвращением, обронил:
— Да поднимись же, Ив, ради Бога! Выглядишь, как дешевая уличная девка, лежа на полу враскорячку!
И в этот момент я возненавидела его, Господи, как сильно возненавидела! Но себя куда больше! За то, что торчу здесь и позволяю ему обходиться со мной, как с последней шлюхой, половой тряпкой, которую можно использовать и без сожаления выбросить
— И что дальше?
— Ничего. Я встала и убежала в ванную, чтобы поправить макияж и немного прийти в себя, пока Дэвид встречает детишек. Я, кажется, сказала «детишек»? Ошибка. Франси далеко не ребенок. Ей уже семнадцать, и хотя в присутствии Дэвида она ведет себя, как невинный ангелочек, бьюсь об заклад, отлично поняла, что мы вытворяли. Поверишь, я даже покраснела, когда девчонка уставилась на меня.
И в довершение всего Дэвид попросил, чтобы я проехалась с ней по магазинам и купила что-нибудь из одежды. Бедняжка Франси из всего выросла, ей нужно новое платье.
— У Ив такой чудесный вкус, уверена, что она поможет мне выбрать что-нибудь стоящее, — щебетала Франси.
Говорю тебе, Питер, эта соплячка прекрасно усвоила все женские уловки и хорошо знает, как пнуть побольнее. А Дэвид — настоящий осел там, где дело касается сестрички. Он считает ее милым, безгрешным созданием, витающим в облаках.
Пришлось повезти ее за покупками в своей машине. Дэвид отправился с Риком и Лайзой в зоопарк. И естественно, оставшись наедине со мной, Франси тут же отбросила притворство. Для начала она осведомилась, каков Дэвид в постели. И пока я пыталась найти подходящий ответ, она нежнейшим голоском заявила, что мне, пожалуй, надо удержать его, потому что, по ее словам, «Дэйв обожает трахаться, и бабы вечно к нему липнут».
— Ничего не скажешь, вундеркинд!
— Именно! Можешь не сомневаться. Видит Бог, я старалась заставить ее заткнуться. И даже сказала, что ей нет необходимости пытаться меня шокировать, потому что я уже заметила, как она сообразительна, и далека от мысли считать ее ребенком и признаю справедливость ее наблюдений.
— Но Дэйв так не думает, — заявила Франси. — Воображает, что я еще совсем молокососка, а я уже давно стала женщиной. И разбираюсь кое в чем куда лучше тебя.
А потом она, ухмыляясь, добавила, что, судя по моему лицу, я не прочь ей врезать, так зачем же сдерживаться?
— Во всяком случае, я не скрываю, что ненавижу тебя, и ты это знаешь, не так ли? — прошипела девушка.
И тут мне действительно захотелось ей наподдать. Но нужно было помочь выбрать платье, и после долгих споров, я заставила девчонку купить приличную одежду. То, что она хотела примерить сама, походило на обноски дешевых шлюх.
О черт! Подумать только, с чем мне приходится мириться ради Дэвида! После этого мы почти не разговаривали с Франси, но по крайней мере отношения выяснили.
— Ты сказала Дэвиду?
— Конечно, нет. Как я могла! Он так трясется над сестрами и братом, особенно над Франси. Твердит, что она нуждается в любви и внимании, гордится ею, потому что девчонка ужасно хорошенькая и к тому же прекрасно учится. Он нанял домоправительницу, но считает, что хозяйство ведет Франси. Постоянно хвастается, какой замечательной женой и матерью она когда-нибудь станет. У меня духу не хватит открыть ему глаза. Да Дэвид мне и не поверит и лишь возненавидит. Решит, что я ревную или, чего доброго, наговариваю на Франси. И потом… Опять я об одном и том же. Не хочу, не вынесу потери Дэвида. Из кожи вон вылезу, чтобы этого не случилось. Питер! Что мне делать, черт возьми?
— Прости, кошечка, время истекло. Часы бьют двенадцать, карета превращается в тыкву, а ты — в резиновую куколку с премиленькой дырочкой в нужном месте.
— Ах ты, развратник! Что у тебя на уме?
— Ты сама завела разговор, мышка, не я. Наверное, это в самом деле забавно. Давай попробуем, как Дэвид. Ну же… ложись на ковер… ноги вверх…
— Будь ты проклят, Питер! Нет, прекрати, пожалуйста… о-о-о-о…
Глава 12
Франси Циммер стояла на углу, ожидая, когда светофор загорится зеленым. Время от времени она слегка касалась волос, словно желая убедиться, что потрясный светлый парик не съехал набок. При воспоминании о том, как завистливо вытянулись лица подружек, когда она, натянув в раздевалке парик, так чтобы ни один темный волос не выбился наружу, появилась в классе, ей хотелось ехидно хихикнуть. Конечно, эти сучонки тужились изобразить равнодушие и тут же стали перешептываться, но парни просто из штанов выпрыгивали, стоило ей появиться на улице. Сразу несколько сопляков предложили подвезти ее домой, но она как ни в чем не бывало проплыла мимо, намекнув, правда, что уже назначила свидание и он собирается за ней заехать.
Франси шла по тротуару, спокойно, не спеша, и, разумеется, немного погодя какой-то старикашка в «кадиллаке» последней модели подкатил к обочине и предложил доставить ее хоть на край света.
Скоро они оказались в городе, и если бы не тщательно приколотый парик, она, возможно, и позволила бы ему остановиться у первого попавшегося мотеля и кинуть ей палку-другую просто так, чтобы приколоться. Но Франси изрядно потратилась на свое приобретение и битый час прилаживала его как надо, не говоря уж о том, сколько времени ушло на макияж. Нельзя позволить ему все испортить! Поэтому она разрешила незнакомцу чуть-чуть поиграть с ней и широко раздвинула ноги, так что потрясенный старпер обнаружил полное отсутствие нижнего белья под платьем. Иисусе, да он словно с катушек слетел! На какой-то момент ей показалось, что машина вот-вот пробьет ограждение и рухнет в залив. Все же Франси пообещала встретиться со стариканом попозже в баре, объяснив, что сейчас спешит на важную встречу и не может опоздать.
Франси снова улыбнулась. Долго же ему придется ждать!
Девушка быстро перешла улицу. Каблучки звонко цокали по асфальту. Она не лгала — у нее действительно было назначено что-то вроде просмотра. И после всего, на что пришлось ей пойти, мужик просто не имеет права оставить ее с носом.
Она прошагала четыре квартала, зазывно покачивая бедрами и не обращая внимания на плотоядные взгляды и заигрывания прохожих. Как-нибудь в другой раз она, пожалуй, подцепит кого-нибудь для понта. Впрочем, иногда не вредно пройтись, особенно по улицам Сан-Франциско, если к тому же предоставлена самой себе. Она наслаждалась ощущением свободы, звуками и запахами большого города, чувствуя себя его неотъемлемой частью.
Студия, как это ни удивительно, была расположена в роскошном доходном доме, настоящем небоскребе, откуда открывалась чудесная панорама моста и залива. Франси ожидала увидеть какую-нибудь развалину, притулившуюся на Маркет-стрит, или Хейт-Ашбери, или даже в Филмор-Дистрикт, где на первом этаже находится неизменный секс-шоп с порнокассетами, книгами и всякими резиновыми, пластиковыми прибамбасами. Но это место… полный отпад!
Франси снова пригладила волосы, радуясь, что выглядит старше своих лет. Классная контора, ничего не скажешь, а это означает, что фотограф, дружок Ив, зашибает достаточно, если может себе позволить такую роскошь.
Он должен, просто обязан отснять Франси! Она нажала кнопку домофона в вестибюле, поговорила с хозяином и, пройдя сквозь автоматически открывающуюся дверь, села в лифт. Голос фотографа, звучавший в домофоне, казался глубоким и волнующим. Интересно, как он выглядит на самом деле? Когда она позвонила в первый раз и спросила насчет работы, он немного удивился. Хорошо еще, Франси перед этим удалось подслушать разговор Ив с Дэйвом. Фотограф вряд ли успел дать объявление о наборе моделей, иначе не просил бы Ив позировать. Но Ив… что за глупая корова! Всегда пытается подладиться под Дэвида. И что Дэйв в ней нашел? Тощая, и сиськи с кулачок. Правда, может, в постели ей нет удержу? Дэйву такие в кайф.