Порочный отчим

Стар Дана

Примерно через полчаса мы добираемся до места назначения. Покинув машину, направляемся к большому двухэтажному зданию, горящему всеми оттенками радуги. 

— На первом-втором этаже клуб. Всё, что выше — гостиница. 

— Размеры домишки впечатляют! А нас точно пустят? — с волнением рассматриваю стометровую очередь, выстроившуюся в клуб. 

— Да, конечно. Я заранее заказала пропуска. 

— Там безопасно? — ёжусь.

Пока мы стоим в очереди, окруженные шумной толпой, Машка вытаскивает из сумочки сигарету и закуривает. Позади

раздаётся вульгарный говор. 

— Эй, крош! Отличная задница, почём сосешь?

Какой-то блондинистый придурок пытается залезть Маше под юбку. Мы отступаем назад. Становится страшновато. У крашеного блондина взгляд как у маньяка.

— Тебе не по карману, милый. 

Кокетливо махнув рукой, Машка резко показывает извращуге средний палец.

— Вот сучка! Ты станешь моей! Поняла?! Как нажрешься, я раком нагну тебя в углу туалета. Я за тобой слежу, знай! 

— Маш, ну что ты лезешь? Бежим отсюда! — Схватив непутёвую подругу за руку, я быстро тащу её к главному входу роскошного здания.

Нам удалось прошмыгнуть через страстно целующуюся парочку и войти внутрь клуба, столкнувшись с грозным охранником, с лицом бультерьера. 

— Пропуск, — прорычал он, скалясь.

Маша вручила амбалу свой телефон. Взглянув на экран он кивнул и открыл перед нами дверь.

— Добро пожаловать! Вам повезло, сегодня на арену выйдет Медведь. Поторопитесь, бой начнётся через пять минут.

Глава 4

— Афигеть! Сам Медведь! Спасибо тебе, сладенький! Уже бежим!

Ничего не понимаю.

Машка подпрыгивает на каблуках и смачно целует бритоголового шкафа в покатый лоб. Схватив меня за руку, куда-то тянет.

Ох и доиграется она!

Не побоялась с мордоворотом позаигрывать.

Да уж, Маша заметно изменилась за четыре года.

Стала взрослой. Раскрепощенной. Наверно это так называется.

— Медведь? Бой? Что это значит?

— Шевели булками, словами невозможно объяснить, тебе надо это просто взять и увидеть!

С потоком толпы Маша тащит меня к лестнице, по которой мы спускаемся вниз, в подвал что ли? Пока я плохо ориентируюсь в новом месте, из-за большого скопления людей сложно разглядеть здешний интерьер. 

Здесь жутко надымленно и шумно. Много народа. И у всех пугающая внешность. Здесь кучкуется рота байкеров и фриков. По ощущениям я попала на шабаш нечисти. 

Чем глубже мы спускаемся в подземелье, тем страшнее становится. Но ещё более страшно слышать пошлые шуточки в свой адрес от встречающихся на пути пьянчуг.

Спустя некоторое время, мы оказываемся в шумной толпе. Крепко сжимая меня за запястье, Машка прорывается куда-то вглубь заполненного до отвала зала.

Я до сих пор ничего не понимаю.

— Ой, Маш, может ну это всё? Что-то мне уже перехотелось тусить. Ай! — очередной мордоворот наступил мне на ногу. — Осторожней, сэр-р-р!

Пугаюсь.

Тёмная фигура оборачивается, мне хочется

закричать! Ведь его лицо… Это не лицо, а рожа ходячего трупа.

Если точнее — татуировка в виде черепа.

Ускоряюсь, в надежде миновать пугающего мужчину.

Подруга меня не слышит из-за сильного рока, орудующего в помещении. 

Хлопок!

Свет начинает часто-часто мигать и толпа взрывается громким ором. Как по команде люди начинают прыгать, словив ритм психоделической музыки, едва ли не до самого потолка и, что-то вопить, размахивая руками и пивными бутылками.

Наконец я увидела кусочек сцены. Кажется, там началось выступление какой-то рук группы.

— Расступись! Продвинь свой жирный зад!

Боевая Маша рвётся напролом, расталкивая беснующуюся толпу локтями. Сколько же в ней смелости? С ума сойти.

Здесь так душно и накурено, что я начинаю задыхаться. 

И кажется какой-то урод только что ущипнул меня за зад. 

Оглянувшись, я никого не увидела. Всё внимание присутствующих было устремлено на сцену.

Каким-то чудом мы выбрались на более-менее свободную территорию и отсюда нам открылся хороший вид на сцену.

Сцену?

О боже!

Это не сцена.

Это боксёрский ринг.

Здесь шумно. Нереально. Как на взлётной полосе. 

Толпы орущих людей обступают нас плотным кольцом и почте топчут, не оставляя живого места, подобно стаду диких слонов.

— Блин! Маша! Куда ты меня притащила? — ору во всё горло, пытаясь перекричать музыку. 

— Смотри! Да это же Морган Шторм там на сцене скачет! О, боже-е-е, как я его люблю-ю-ю!

Моя подруга сошла с ума. Я смотрю на это подобие человека, в вельветовом костюме и салатовых кроссовках, скачущего по сцене, издающего больше звуки визжащей свинки, мне хочется закрыть уши и глаза, а лучше развернуться и сбежать. 

Наверно не очень хорошая была идея сунуться в этот странный клуб. 

Здесь пахнет травой и народ какой-то отчасти странный. 

— Он похож на невменяемого. Ему на сцене всем залом бесов изгоняют?

— Дура, ты там совсем в своем универишке от жизни отстала?

Да уж, я отстой? Похоже на то. Раз ничего не понимаю в том, что какой-то бритоголовый клоун с розовыми усами скачет по сцене и дрыгается как в припадке. 

А голос? Он не поёт, а кричит. Словно прищемил себе молнией детородный орган после того как сходил в туалет.

— А он петь-то будет? И на каком языке он “поёт”?

— Да хрен знает! Ты музыку слушай, а слова не главное! Вишь как трек народ раскачивает! Зал почти на голове пляшет!

Вот оно современное музыкальное искусство.

“Клоун” рычит, словно одержимый, издавая нечеловеческие вопли, а публика ему демоном аплодисментами изгоняет. 

Считаю секунды до конца выступления. Уши болят.

Какой-то урод толкает меня в бок и наступает на ногу.

— Ай! — хватаю Машку за руку, дёргаю её к выходу. — Пошли отсюда, я тебя прошу!