Порочный
Шрифт:
Она снова взвела курок.
– Прощай, Хоук.
– Ты не сделаешь это. Он изменил тактику, пытаясь взывать к ее разуму, а не молить о пощаде.
– Тебе не сойдет это с рук. Меня будут искать. За тобой придут копы.
Ее улыбка стала чуть шире.
– Не придут. Я никогда не называла тебе свое полное имя. Никто из твоих друзей не знает и не видел меня. Я не кому не рассказывала о тебе. Я нашла тебя по интернету и звонила с телефона-автомата. Между нами нет никакой связи, Хоук. Так что мне сойдет это с рук, уж поверь. Ты останешься гнить в этой глуши, а я буду жить дальше.
Он поперхнулся.
–
– Конечно, мне придется бросить машину. Я вернусь в Нэшвилл и избавлюсь от нее.
По его щекам снова потекли слезы. Грудь вздымалась и опускалась. Он умоляюще глядел на нее, не произнося ни слова. Аргументы кончились. Надежда, видимо, тоже. Она посмотрела на его ноги, ожидая, что икроножные мышцы напрягутся перед отчаянным рывком к пистолету. Но судя по его обмякшему телу, он смирился с поражением. И, опустив голову как кающийся грешник, ждал смертельного благословления от пули.
Дуло пистолета было направлено ему в макушку.
Вот и все,– подумала она.
Сделай это.
Она набрала полные легкие воздуха.
Задержала дыхание.
И начала давить на спусковой крючок.
Хруст ветки отвлек ее от Хоука. Голова мотнулась влево, потом вправо. Ничего. Она осторожно попятилась от Хоука, медленно оглянулась вокруг. Опять ничего.
Звук повторился. На этот раз громче. Отчетливый хруст ветки. В лесу кто-то или что-то двигалось. Животное или человек. Скорее второе, как подсказал ей какой-то глубинный инстинкт. Это объяснялось явной осторожностью движений.
– Кто там?
– ее голос прозвучал тонко и пронзительно, отразив страх и смятенье, но не твердость, которую она хотела проявить.
– Выходи и покажись!
Хоук тоже стал изучать края поляны. Выражение его лица изменилось. Оно выражало не то чтобы надежду, но и прежнего страха в нем почти не осталось.
– Вы же слышали!
– закричал он хриплым голосом.
– Эта сучка хочет меня убить. Сделайте что-нибудь, черт побери!
Джессика продолжала медленно поворачиваться кругом. По спине пробежал холодок. Она по-прежнему ничего не видела, но ее не покидало жуткое ощущение, что за ней кто-то тайно наблюдает. Черт. Здесь никого не должно быть. Эта местность считалась необитаемой на многие мили вокруг. Здешние леса граничили с городком Хопкинс-Бенд, но вряд ли кто-то из его жителей мог забрести там близко к городу-призраку, в который превратился Дэндридж. Никто в здравом уме не захочет появляться рядом с Дэндриджем, где, если верить версии правительства, несколько лет назад террористы взорвали "грязную" бомбу.
Постояв несколько минут в тишине, она успокоила себя, что ей померещилось. Понятное дело. Нервы на пределе. И не смотря на решимость, она была смертельно напугана. По природе своей она не была убийцей. И то, что она сейчас делала, было, по правде сказать, чем-то из ряда вон выходящим. Она хотела довести дело до конца, но это не значит, что ее никак не волновала перспектива убийства. Это преследовало бы ее всю оставшуюся жизнь, не смотря на правильность ее позиции. Учитывая эти обстоятельства, вполне можно было ожидать таких мелочей, как слуховые галлюцинации и другие ошибочные восприятия.
За деревьями что-то шевельнулось, что-то белое мелькнуло среди теней.
Вздрогнув, Джессика спустила курок. Пуля попала во что-то живое. Раздался крик боли, а затем тяжелый удар тела о землю. Другой звук за спиной заставил ее развернуться, но на этот раз палец замер на спусковом крючке. На поляну вышел человек.
Только это был не обычный человек.
Слишком большой, с лицом, словно из ночного кошмара.
Джессика замерла, уставившись на него.
Хоук присвистнул.
– Похоже, милая, я обделался.
Снова раздался треск веток.
На поляну вышли новые порождения кошмара.
У Джессики затряслись колени. Пистолет словно приобрел в руках неимоверную тяжесть. Она попятилась назад, но снова услышала треск веток за спиной. И остановилась. В сознании мелькнула безнадежная мысль. Я окружена. На мгновение ей в голову пришла мысль сунуть дуло пистолета в рот и спустить курок. Самоубийство, несомненно, было бы лучшим вариантом, чем то, что замышляли эти чудовища.
Вышедший первым из леса приблизился к ней. На теле размером с баржу был только выцветший, рваный комбинезон. Посреди огромной морды, на месте носа болталось нечто напоминающее слоновий хобот. Одна глазница была значительно больше другой. Из нее выпирал красный луковицеобразный глаз. Хобот дернулся в ее сторону. У Джессики скрутило желудок. На плечо у типа была закинута огромная двустволка. Он ухмыльнулся, показав рот, полный гнилых зубов, и начал снимать ружье с плеча.
Времени на раздумья не было.
Джессика глянула влево, потом вправо.
Увидела единственный путь к отступлению.
И бросилась бежать.
Сзади грохнул выстрел.
Глава третья.
– Придется остановиться здесь.
Пит Миллер сбавил скорость и медленно повернул руль "Фольксвагена Джетты" вправо, въезжая на усыпанную гравием парковку. Он остановился рядом с бензоколонкой, похожей на пережиток другой эпохи. На ней был счетчик с вращающимися цифрами, а не цифровой дисплей, который он привык видеть. Не было прорези для кредитных или дебетовых карт.
– Добро пожаловать в 70-ый год. Он раздраженно хмыкнул.
– Похоже, придется заходить внутрь.
Меган Филлипс оторвалась от чтения книги с жуткой обложкой, озаглавленной "Адский город", и покосилась на него с пассажирского сиденья.
– Внутрь? Почему?
Пит закатил глаза и ткнул пальцем в древнюю бензоколонку.
– Потому что мы, похоже, проехали пару миль назад сквозь какую-то дыру во времени. Черт. Надеюсь, эти крестьяне принимают кредитные карты.
– А наличных у тебя нет?
Он пожал плечами.
– Я не думал, что они мне понадобятся.
– Может, спросишь у них банкомат, когда будешь там.
Пит сделал бесстрастное лицо.
– О. Да. Правильно. А еще возьму нам по стаканчику охлажденного "латте" и номер "Нью-Йорк Таймз".
Меган уже не смотрела на него. Ее внимание вернулось к явно увлекательной книге. Он посмотрел, как она, облизнувшись, перевернула страницу. Потом опустила сидение и уткнулась в книгу.
– Было бы недурно, милый, - сказала она.