Порог между мирами (сборник)
Шрифт:
— Волнует, но это вовсе не означает…
— Ты спокойно позволил бы мне умереть!
— У меня есть пациент, который занимает все мое время и внимание. Я не могу одновременно лечить тебя.
«Особенно если мне этого на самом деле не хочется», — мысленно добавил он.
— Но тебе нужно только… — Она вздохнула и мрачно отхлебнула кофе.
Эрик заметил, что рука ее дрожит, почти как при болезни Паркинсона.
— Ладно, неважно. Просто позволь мне вернуться, и тогда я почувствую себя лучше.
— Нет, — ответил Эрик. — Честно
«Я не просто так стал врачом, — подумал Свитсент. — Способен с ходу распознать симптомы прогрессирующей болезни».
Но пока что доктор не мог поставить диагноз.
— Думаю, ты знаешь, что с тобой происходит, — без обиняков заявил он. — И могла бы мне об этом сказать, если бы хотела. Поэтому теперь я должен быть осторожен как никогда. Ты не говоришь мне всего, что должна, ведешь себя нечестно и безответственно, а так далеко не…
— Ладно! — Кэти уставилась на него. — Я больна, признаюсь! Но это, скажем так, моя личная проблема. Она не должна тебя волновать.
— Похоже, дело дошло до повреждений в мозгу, — сказал Эрик.
Она резко подняла голову и побледнела еще сильнее.
— Кажется, я сделаю нечто такое, что может оказаться на самом деле преждевременным и чересчур радикальным шагом, но все–таки попытаюсь и посмотрю, что из этого выйдет, — внезапно добавил Эрик. — Я прикажу тебя арестовать.
— Господи, за что?
Она в панике посмотрела на него, подняла руки, будто пытаясь защититься, затем снова их опустила.
Эрик встал и подошел к работнице кафе.
— Прошу прощения, мисс, — сказал он. — Не могли бы вы позвать к моему столику охранника?
— Да, сэр, — ответила женщина, удивленно моргнула, но более никак не проявила беспокойства.
Она повернулась к мальчишке–посыльному, который без дальнейших слов помчался на кухню.
Эрик вернулся к столику, сел напротив Кэти и снова взялся за кофе, пытаясь сохранять спокойствие и одновременно готовясь к предстоящей сцене.
— Здравый смысл подсказывает мне, что это пойдет тебе лишь во благо, — сказал он. — Конечно, я в этом пока не уверен, но думаю, что так оно и будет. Да ты и сама об этом знаешь.
Кэти побледнела и съежилась от страха.
— Эрик! — умоляюще сказала она. — Я уеду, вернусь в Сан–Диего. Хорошо?
— Нет, — ответил доктор. — Ты приехала сюда. Теперь это также и мое дело. Так что тебе придется, как говорится, ощутить последствия.
Свитсенту казалось, что он полностью владеет собой. Ситуация выглядела не лучшим образом, но он чувствовал, что в любой момент может случиться нечто еще худшее.
— Хорошо, Эрик, — хрипло проговорила Кэти. — Скажу тебе правду. Я подсела на йот–йот–сто восемьдесят. Это тот наркотик, про который я тебе рассказывала. Мы приняли его все вместе, включая Марма Хастингса. Теперь ты знаешь. Мне больше нечего сказать. Это все объясняет. С тех пор я принимала его только один раз. Но даже одна доза вызывает зависимость. Ты врач, поэтому наверняка об этом знаешь.
— Кто еще в курсе дела?
— Джонас Эккерман.
— Ты достала отраву в корпорации «Меха и красители»? В нашем филиале?
— Д–да. — Не глядя ему в глаза, она добавила: — Потому Джонас об этом и знает. Он достал его для меня. Умоляю, никому об этом не говори.
— Хорошо, — пообещал Эрик.
Слава богу, его мозг снова начал работать нормально.
«Не про этот ли наркотик туманно намекал Дон Фестенбург?»
Название «йот–йот–180» вызвало у него неясные воспоминания, и он попытался привести их в порядок.
— Из того, что я помню про фрогадедрин, поскольку его называют и так, можно сделать вывод, что ты совершила ужасную ошибку. Да, его производит «Хэзелтайн», — сказал он.
К столику подошел охранник.
— Вы меня вызывали, доктор? — спросил он.
— Я хотел лишь сообщить вам, что эта женщина — моя жена, как она и говорила. Мне хотелось бы, чтобы ей разрешили остаться здесь, со мной.
— Понятно, доктор. Мы подвергнем ее стандартной проверке службы безопасности, но я уверен в том, что все будет в порядке.
Охранник кивнул и отошел.
— Спасибо, — сказала Кэти.
— Зависимость от столь токсичного вещества я считаю серьезной болезнью, — сказал Эрик. — В наше время она куда хуже, чем рак или обширный инфаркт. Естественно, я не могу тебя бросить на произвол судьбы. Вероятно, тебе придется отправиться в больницу, сама понимаешь. Я свяжусь с «Хэзелтайном» и выясню все, что им известно, но ты должна понять, что твое положение может оказаться безнадежным.
— Да. — Она судорожно кивнула.
— В любом случае, ты очень смелая.
Доктор взял жену за руку. Ладонь была сухой, холодной и безжизненной, и он тут же ее отпустил.
— Именно этим я всегда в тебе восхищался. Ты не трусиха, естественно, именно потому и ввязалась в эту историю, оказалась настолько смелой, что рискнула попробовать новое средство. Что ж, значит, мы снова вместе.
«Мы накрепко приклеены друг к другу из–за твоей наркотической зависимости, может быть, смертельной, — в отчаянии подумал Эрик. — Хороша причина для того, чтобы снова восстановить отношения».
Для него это было уже слишком.
— Ты тоже молодец, — заметила Кэти.
— У тебя еще осталась эта дрянь?
Она поколебалась.
— Н–нет.
— Врешь.
— Я тебе ее не отдам. Скорее уйду и попытаюсь справиться сама. — Страх за долю секунды сменился открытым неповиновением. — Послушай, раз уж я подсела на йот–йот–сто восемьдесят, то не могу отдать тебе свои запасы. Иначе мне никуда не деться! Я не хочу его больше принимать, но приходится. Впрочем, наркотика у меня немного. — Женщина вздрогнула. — Я предпочла бы умереть. Господи, сама не знаю, как могла во все это ввязаться!