Порог между мирами (сборник)
Шрифт:
Она искала настойчиво, нетерпеливо, вороша траву проворными пальцами.
Ее брат не отвечал. Она чувствовала его молчаливую тоску и тихо хихикала про себя.
— Ты что–то потеряла? — спросил мужской голос рядом с ней.
Она подняла голову: это был мистер Барнс, он стоял и улыбался ей.
— Я ищу дождевого червя, — смущенно ответила она.
— Какая бесстрашная девочка! — сказал он.
— С кем ты говоришь? — спросил встревоженный Билл. — Кто это?
— Мистер Барнс, — объяснила
— Да? — обернулся мистер Барнс.
— Я говорю с моим братом, а не с вами, — сказала Эди, — он спросил, с кем я разговариваю. Это новый учитель, — объяснила она Биллу.
Ее брат сказал:
— Я узнал. Я помню его, он сейчас так близко, что я могу почувствовать его. Он знает маму.
— Нашу маму? — удивленно спросила Эди.
— Да, — сказал Билл недоумевающе, — я этого не понимаю, но он ее знает, он все время видится с ней, когда никого нет. Он и она… — Он запнулся. — Это ужасно и плохо. Это… — Он задохнулся от волнения. — Я не могу сказать.
Эди смотрела на учителя, разинув рот.
— Вот, — сказал Билл с удовлетворением, — разве я не сделал чего–то для тебя? Я рассказал тебе тайну, ты бы никогда не узнала ее без меня. Разве не так?
— Да, — изумленно произнесла Эди, медленно кивая. — Точно.
Хэл Барнс сказал Бонни:
— Сегодня я видел твою дочь. И у меня сильное подозрение, что она знает про нас.
— О господи, откуда? — вздохнула Бонни. — Это невозможно.
Она протянула руку и подкрутила фитиль коптилки.
Гостиная перестала казаться призрачной, когда стали видны стулья, стол и картины.
— К тому же, — продолжала Бонни, — ей все равно.
Барнс подумал: но она может рассказать Джорджу…
Мысль о муже Бонни заставила его вглядеться через окно в залитую луной дорогу. Никакого движения; дорога была пустынна, и в окне видны были только заросли, покрывающие холмы, да ровные фермерские поля внизу. Мирная пастораль, думал он. Джордж, как директор школы, участвовал в собрании Ассоциации родителей и преподавателей, его не будет дома несколько часов. Эди, конечно, уже в постели. Восемь вечера.
А Билл? — думал он. Где этот Билл, как называет его Эди? Бродит по дому, шпионя за нами? Он почувствовал себя неловко и отодвинулся от лежавшей возле него на кушетке женщины.
— В чем дело? — встревожилась Бонни. — Ты что–то услышал?
— Нет, но… — Он сделал извиняющий жест.
Бонни прикоснулась к нему, обняла и притянула к себе:
— Боже, как ты боишься. Неужели война тебя ничему не научила?
— Она научила меня, — сказал он, — ценить сам факт моего существования и не рисковать им. Она научила меня быть осторожным.
Тяжело вздохнув, Бонни села, поправила одежду и застегнула блузку. Как отличался этот человек от Эндрю Джилла! Тот занимался с нею любовью в открытую, средь бела дня, на обсаженных дубами дорогах Вест–Марина, где в любой момент их могли заметить. И всегда он заставал ее врасплох, как в первый раз, — увлекая ее, не дрожа, не мямля и не бормоча… может быть, мне стоит вернуться к нему, думала она.
Может быть, я должна бросить их всех — Барнса, Джорджа и мою рехнувшуюся дочь. Мне бы надо открыто жить с Джиллом — плевать на мнение коммуны — и для разнообразия попытаться быть счастливой.
— Что ж, если мы не собираемся заниматься любовью, — сказала она, — тогда давай пойдем в Форестер–холл, послушаем сателлит.
— Ты это серьезно?
— Конечно. — Она подошла к шкафу, чтобы взять плащ.
— Тогда, — медленно сказал он, — все, чего ты хочешь, это постель, и больше тебе ничего не надо.
— А ты чего хочешь? Разговоров?
Он грустно смотрел на нее, ничего не отвечая.
— Ты амеба, — сказала она, покачав головой, — ты бедная амеба. Прежде всего, почему ты приехал в Вест–Марин? Только для того, чтобы учить детишек и бродить по холмам в поисках грибов?
Ее охватило отвращение.
— Сегодняшний случай на школьном дворе… — начал он.
— Не было никакого случая, — прервала она его. — Просто у тебя рыльце в пушку, вот тебе и показалось невесть что. Пойдем. Я хочу послушать Дейнджерфильда. По крайней мере, когда он говорит, становится весело.
Она надела плащ, быстро подошла к двери и распахнула ее.
— А с Эди все будет в порядке? — спросил Барнс, когда они вышли из дома.
— Конечно, — отрезала Бонни, не способная в этот миг испытывать какие–нибудь материнские чувства. «Гори все синим пламенем!» — сказала она себе.
Она мрачно шла по дороге, засунув руки в карманы. Барнс плелся сзади, стараясь не отставать.
Неожиданно перед ними появились из–за угла две человеческие фигуры. Бонни в панике остановилась, думая, что одна из них — Джордж. Затем она узнала в менее высоком, коренастом человеке Джека Триза, а в другом — и тут ей пришлось сделать вид, что ничего особенного не происходит, — доктора Стокстилла.
— Пойдемте, — спокойно обернулась она к Барнсу. Он подошел, растерянный, желая провалиться сквозь землю.
— Привет, — сказала Бонни Стокстиллу и Блутгельду, вернее, Джеку Тризу — следовало помнить, что сейчас у Бруно было другое имя. — Что происходит? Психоанализ во тьме ночной? Он эффективнее? Не удивлюсь, если это действительно так.
Задыхаясь от волнения, Триз сказал:
— Бонни, я видел его снова . Того самого негра, который сразу обо всем догадался, когда я входил в офис доктора Стокстилла. В день, когда началась война… Помните, вы уговорили меня пойти к психиатру?