Пороки джентльмена
Шрифт:
Корнелия ничего не сказала, но Гарри прочел согласие в ее глазах, и его лицо просияло от радости:
– Тогда едем.
Он усадил ее в седло и сам, быстро вскочив на коня, устроился сзади. Прижав к себе Корнелию, он взял поводья.
– Лестер, покажи им дорогу! – крикнул Гарри, понукая Персея, и конь пустился легким галопом.
Корнелия по-прежнему молчала. Говорить, казалось, было не о чем. Она снова очутилась в странном и загадочном мире виконта Бонема, но теперь она отдавала себе отчет в своих действиях и была свободна в любой момент покинуть его.
Они въехали
– Где мы? – спросила Корнелия, нарушив молчание, которое, как ни странно, ничуть их не тяготило.
– В Грейсчерч-Холле, – ответил Гарри, останавливая лошадь у подножия широкой пологой лестницы, поднимающейся к двустворчатым дверям. Гарри спешился.
– Понятно, – кивнула Корнелия. – Ее светлость дома?
– Конечно, – ответил Гарри. Его глаза сверкали в ожидании. От недавней тревоги не осталось и следа. Он поднял руки, чтобы снять Корнелию с лошади. – Разве мог я привезти тебя сюда, если б в доме не было кого-нибудь из женщин?
Корнелия чуть не рассмеялась, но почувствовала, что он не шутит, и пристально посмотрела на него.
– Что происходит, Гарри?
– Подожди, увидишь, – сказал он и, поставив ее на землю, на миг задержал руки на ее талии, словно не хотел выпускать. – Я займу у тебя немного времени – всего лишь полчаса. Экипаж с детьми скоро прибудет.
Он предложил ей руку, и Корнелия, едва заметно пожав плечами, оперлась о нее, позволив ему провести себя по лестнице к дверям, уже распахнутым двумя ливрейными лакеями, в элегантный холл с высоким потолком.
Корнелия сняла перчатки и, передав одному из лакеев свою ротонду, вопросительно посмотрела на Гарри, который жестом поманил ее к двери в дальнем конце холла.
– Не изволите ли пройти в библиотеку, мэм?
Она безмолвно проследовала в указанном направлении и очутилась в уютной, обшитой деревянными панелями комнате с книжными полками вдоль стен, с тяжелыми кожаными креслами и массивными столами.
Корнелия остановилась посреди комнаты.
– Итак?
– Итак, – сказал Гарри, приближаясь к буфету, где стояли графины и кофейник. – Кофе?.. Или что-то покрепче?
– Помилуйте! Ведь всего восемь утра, – запротестовала Корнелия. – Но кофе выпью с удовольствием.
Он налил кофе и передал ей чашку.
– Моя двоюродная бабушка по утрам поздно выходит из своей комнаты, ее можно ожидать только к полудню. Элиза, разумеется, уже на ногах. Она позаботится, чтобы детей с Линтон устроили и покормили завтраком.
– Вы очень внимательны. Однако нельзя ли прекратить этот спектакль? Что происходит? – Корнелия поставила чашку на стол.
Гарри извлек из кармана какой-то документ и постучал им по ладони.
– Это специальное разрешение. Я хочу, чтобы мы нынче после обеда обвенчались в здешней часовне. Все предусмотрено… Нет-нет, любовь моя, дай мне, пожалуйста, закончить. – И он торопливо продолжил, будто боялся, что она вот-вот прервет его, не дав договорить. – Я понимаю все сложности, связанные с твоим свекром, но скажи, если их можно преодолеть, ты выйдешь за меня, Нелл? Ты меня любишь?
Он шагнул ей навстречу, протягивая руки. На его лице застыло какое-то беззащитное, трогательное выражение.
– Я понимаю, ты не могла сказать мне этого раньше, но теперь я прошу тебя… скажи правду. Ты любишь меня?
Корнелия посмотрела на него и ответила как есть:
– Да. – Отрицать очевидное не имело смысла.
Лицо Гарри просветлело, из глаз ушла тревога. Он взял Корнелию за руки.
– Я знал, но все равно боялся не услышать это…
– Мое признание ничего не меняет, Гарри, – ответила Корнелия, отмечая нотки отчаяния в своем голосе. – Я не могу отказаться от своих детей даже из-за любви.
– Тебе и не нужно будет делать этого, – пообещал Гарри, увлекая ее за собой на диван. – Выслушай меня внимательно, как я выслушал свою двоюродную бабушку. Она убеждена, что все можно устроить, и… – Он печально улыбнулся. – И убедила меня.
Он вновь взял ее за руки и, наклонившись, поцеловал ее в висок.
– Теперь мы вот как поступим: поставим всех перед фактом… опубликуем объявление о заключении нашего брака в «Газетт» и в «Морнинг пост». Оно уже готово. – Он взял со столика лист бумаги и протянул его Корнелии. – Это черновик.
«15 апреля тысяча восемьсот седьмого года в часовне Грейсчерч-Холла виконт Бонем и виконтесса Дагенем сочетались законным браком в присутствии герцогини Грейсчерч».
Корнелия прочитала текст объявления и в замешательстве покачала головой.
– Это может помочь?
– После этого мы отправимся в продолжительный медовый месяц в Шотландию. У меня есть куропаточья пустошь, имение, форелевые реки… – Он сделал широкий жест рукой, его голос обрел силу убеждения и потеплел, словно стремился увлечь ее волной своей логики. – Там нас никто не найдет, туда почти невозможно добраться. Маркби не станет посылать за тобой сыщиков полицейского суда лишь потому, что ты удачно вышла замуж, а именно так можно расценить брак с представителем рода Бонемов, скажу тебе без ложной скромности. И что бы ни говорили злые языки, когда мы вернемся в Лондон осенью, как раз к зимнему светскому сезону, наш брак уже перестанет быть новостью, и мы сможем жить более или менее спокойно. Твой свекор не сможет оспорить брак, и если дети все время будут при тебе, у него не появится повода оспорить твое опекунство над ними.
– Отчего ты так в этом уверен? – Корнелия боялась надеяться. Все это выглядело слишком уж гладко.
– Адвокаты моей двоюродной бабушки убедили меня в этом, – сказал Гарри. – Последние несколько ужасных дней я не сидел без дела, любовь моя.
– И они утверждают, что он не вправе их у меня отобрать?
– Нет, если ты сама их не оставишь. Пока они с тобой… и со своим отчимом… нет в стране такого суда, который принял бы сторону Маркби.
Корнелия закрыла глаза. Она не могла до конца поверить в то, что все, о чем она мечтала, может сбыться.