Шрифт:
– Дед, а дед, скоро Новый год? – канючил поросёнок Ванюшка, прыгая в шуршащем сене.
– Скоро, – хрюкнул дед Сеня в 50й раз за сегодня, он уже месяц отвечал на этот вопрос одно и то же.
Ванюшка ждал праздника с таким нетерпением, что никак не мог успокоиться.
–
Дед наслаждался теплом свинарника. Утром он сытно позавтракал, днём хорошо пообедал и отдыхал перед ужином, чтобы в животе всё улеглось, но Ванюшка не сдавался.
– Дед, а дед, ты что самое красивое в жизни видел, расскажи?
– Не знаю даже, свинёнок, рассвет и закат видел, своё отражение в озере видел, а ещё штуку такую, только на Новый год бывает…
– Посох деда мороза? – перебил Ванюшка.
– Нет.
– Шары на ёлке?
– Нет.
– Снегурочку?
– Нет же, цветы в небе из огоньков – фейерверк называется.
– Это вкусно?
– Так, ты про вкусное или про красивое спрашиваешь, определись.
– Про красивое, – всё-таки решил Ванюшка.
Дед перевернулся на другой бок и мечтательно запрокинул голову:
– Ровно в 12 часов, когда бьют куранты, наступает время большого барабаха. Цветы появляются на небе, мерцая разными оттенками, но будет так грохотать, что лишь самый смелый увидит эту красоту, а остальные спрячутся по углам и не посмеют даже поднять голову.
– Ты смелый?
– А как же, Ванюшка, дед у тебя огого!
– Знаю, – улыбнулся поросёнок, – можно я с тобой на эти цветы посмотрю?
– Можно, если не забоишься.
– А Новый год скоро?
– Скоро, – ответил дед Сеня в 51й раз и собирался поспать, но что-то нависло над ним, часто дыша, дед приоткрыл один глаз и решился на манёвр, – Свиненок, давай в прятки поиграем?
– Не хочу! – отказался Ванюшка.
– Ну давай.
– Неохота.
– Ванюшка, пожалуйста, – уговаривал дед.
– Ладно, только ты считай в обратном порядке.
– Десять, девять, восемь…
Поросёнок побежал в сарай, прятаться под табуретку, дед же поплёлся в коровник, улёгся в углу и захрапел.
Только деду начали сниться сны, как в коровник с громким лаем забежал Штрудель – хаски, которого летом привезли из города.
Штрудель рвал цепи и бегал по двору как ненормальный: обнюхивал всех обитателей двора, прыгал от счастья, что освободился, тыкал носом в бочок поросятам, чтобы пощекотать их, валялся, чесался об лавку и любил весь мир. Но, стоило только хозяину, посадить пса на привязь, то Штрудель становился самым несчастным существом на свете, он даже дышать не хотел от несправедливости. Пёс сворачивался калачиком и смотрел на всех голубыми, тоскливыми глазами, чуть поскуливая, а потом снова набирался сил и рвал цепь.
Конец ознакомительного фрагмента.