Порождение тьмы
Шрифт:
– Разведка, безусловно, ошиблась, не обнаружив военные укрепления горцев, без них не обходилась ни одна страна. Примем это во внимание, – заявил он безапелляционно.
Генерал Дрон сделался меньше ростом, поник головой, улыбка слетела с его губ. Если бы он мог, сделался бы совсем невидимым. Командующий на складном столике разложил карту и нарисовал на ней красные стрелы, с двух сторон охватывающие горную страну.
Урган отдал приказ генералам Дрону и Буру:
– Мне нужно, чтобы ваши отряды взяли Гиру в клещи и вынудили вождя
Воинам императора давно надоело безделье, они с воодушевлением восприняли выступление. Отряд Дрона по широкому распадку, разделяющему две горы, походным маршем продвигался к длинному хребту. Одна гора на его пути не привлекла внимания генерала, ее острая вершина терялась в облачной выси, а крутые склоны были неприступны. Вторая гора с крутыми склонами на высоте около ста метров завершалась не острой вершиной, а ровной площадкой. Там, возможно, находились горцы, хотя разведка их не обнаружила.
Воины близко подошли к основанию горы и уже взбирались вверх по крутому склону, когда на ее плоском окончании появилось человек двадцать с луками в руках. Град металлических, острых стрел обрушился на них, прошивая тела насквозь. Бойцы закрывались щитами, но стрелы их тоже легко пробивали. Большая часть отряда осталась лежать у основания горы. Оставшихся бойцов генерал отвел на безопасное расстояние, горцы не преследовали, в бою на равнине у них не было шансов на победу.
С другой стороны Гиры отряд Бура близко подобрался к горному хребту с острым гребнем, скрытым в облаках. Здесь горцев не должно было быть, однако на высоте метров двадцати на склоне хребта открывались незамеченные окна, оттуда на воинов полетели стрелы. Крики отчаяния, стоны и вопли раненых, повторяемые эхом, звучали какофонией смерти. Более двухсот воинов остались лежать у подошвы горы, когда генерал Бур дал сигнал к отступлению.
Командующий Урган получил известия о поражении и призвал на военный совет генералов Бура и Дрона, командиров отрядов, получивших поражение от горцев.
– Как закончилась прогулка, генерал Дрон? – язвительно спросил командующий.
Тот вскочил, щелкнул каблуками, вытянулся, как струна, преданно глядя в глаза командиру, и пролепетал:
– Ошибся, не вели казнить.
Урган замолчал на несколько минут, затем продолжил:
– Поздравляю, за поражение отвечали головой командиры. Вы свободны.
Генералы ушли, отвели отряды от предгорий километров на десять, чтобы встать лагерем. Захват Тиры отодвигался на некоторое время.
Урган достал из кармана круглое зеркальце и постучал по нему пальцем:
– Брант, возникли непредвиденные обстоятельства, для оккупации Тиры нужны штук двести присосок, бур и сканер, пришли их.
Голова в зеркальце кивнула. На следующий день прилетела стая больших черных грифов с узлами в когтях, в которых оказалось все требуемое.
Урган дал задание командирам отрядов:
– Мне нужно, чтобы вы подобрали по сорок воинов, сильных, но некрупных, дали им присоски для тренировок, я с ними побеседую.
Скалолазы, невысокие стройные ребята, пожаловали на инструктаж. Урган оглядел их, признал способными для выполнения поручений и раздал присоски:
– Необходимо, чтобы вы управляли ими, как своими руками. Ночью влезли на плоский верх горы, дождались выхода горцев из укрытий и разобрались с ними.
Затем командующий отдал приказ генералу Буру:
– Подбери спокойного, уравновешенного человека для проведения сканирования горных хребтов.
Темной ночью скалолазы с помощью присосок без труда взобрались на гору. Утром защитники Тиры, не ожидая нападения, открыли свои убежища и стали легкой добычей императорских воинов, превосходящих их числом и оружием. В ближнем бою луки горцев были бесполезны.
С помощью сканера воины императорской армии обнаружили горный хребет, где прятались женщины и дети, буром прорезали стену, ворвались в убежище и вывели их на открытое пространство. Тогда вождь Тиры Файк встретился с генералом Урганом и подписал капитуляцию. Богатства недр горной страны потекли в закрома империи…
Глава 4
Разбойное нападение
Фея летела над зеленью разнотравья и улыбалась ласковым, теплым лучам солнца. Всюду, куда она переводила взгляд, расцветали яркие, многокрасочные бутоны.
Внезапно улыбка на ее лице погасла, и на нем появилось выражение скорби и печали. На степной тропинке она увидела спящего маленького уродца. Возрастом он казался не старше семнадцати лет, но его маленькое личико с обвисшими щеками было изрезано глубокими морщинами, как бы принадлежало старцу, приближавшемуся к столетнему юбилею.
Длинный, как морковка, нос перпендикулярно отходил от середины лица, затем изгибался полукружием и нависал над верхней губой. На спине, как пень от спиленного на лесной опушке дерева, возвышался горб. Ручки и ножки тоненькие, похожие на хворостинки. Фея опустилась на мягкую зеленую траву рядом со спящим уродцем, положила ладонь с длинными пальцами на его голову с копной волос цвета пожухлой травы.
– Несчастное создание, – вслух произнесла фея, – природа в день гнева породила тебя, за короткую жизнь ты ни разу не слышал доброго слова, люди на тебя смотрели с презрением и гнали прочь, сердце твое наполнилось злобой и ненавистью ко всему человеческому роду.
Произнеся тираду, она задумалась, вороша волосы на голове спящего уродца, и заметила блеснувшую белизной прядь. Фея отделила белые волоски и воскликнула:
– Ах, милая сестричкашалунья! Твоя забава дорого обошлась этому юноше.
Фея вынула маленькие ножнички, аккуратно вырезала белые волоски, погладила голову юноши и произнесла про себя несколько слов, затем сорвала зеленый листик, коснулась им лба спящего и улетела прочь, не ожидая последствий благотворного влияния своего вмешательства.