Порри Гаттер и Каменный Философ
Шрифт:
Порри задумчиво уставился на изможденную почтовую сову, которая уже неделю кормилась при студентах. Сова была исшлепана штампами: «Адресат выбыл», «А мне-то что?», «А я говорю, выбыл адресат!», «Ваши проблемы» и тому подобными. Бедная птица решительно отказывалась улетать, научилась видеть днем и подрабатывала в сельсовете курьером на местных маршрутах.
– Но Развнедел думает, что это он, – наконец сказал Гаттер. – А раз он сам не мог такое сделать, значит… значит… им кто-то управлял, как…
– …как мы Дубом, – закончила Пейджер. – А кто это мог быть, кроме… Ложись!
Порри
– Вот видите, Сьюзан, – ласково говорил Югорус (рта он при этом не раскрывал, а слова вылетали из клюва сидевшей на плече огромной черной совы), – все и разъяснилось. Просто дурацкий розыгрыш с помощью ярмарочного пугатора, купленного у какого-то иммигранта…
– Вы полагаете, меня можно напугать дешевым ярмарочным пугатором?! – кипела МакКанарейкл.
Судя по возникшей паузе, Лужж именно так и думал. Кстати, Порри тоже.
– Ну ладно, я скажу, – вдруг произнесла Сьюзан поникшим и почти человеческим голосом, – только это между нами. Ни Развнедел, ни какой-то там иммигрант не могли знать, что Тот-подлый-тип называл меня Воробушком… Этого никто не мог знать…
Тут Порри с изумлением выяснил, что безбашенные деканы тоже умеют хлюпать носом.
Проводив растерянным взглядом деканов, Порри обернулся и увидел, что Мергиона как-то странно на него смотрит.
– А ты бы так смог? – спросила она.
– Как?
– Ну вот так. Через много лет.
– В смысле?
– Дурак ты, Гаттер.
После чего Порри с привычным изумлением обнаружил, что хулиганствующие ведьмочки умеют хлюпать носом не хуже, чем безбашенные деканы.
Обучение работе с «джойстиком» достигло кульминации, многие уже встали в очередь по третьему разу, когда на поле появилась деканская свита во главе с ректором. Все выглядели так, как будто ничего не произошло: МакКанарейкл зорко оглядывала окрестности в поисках нарушителей, Развнедел бессмысленно таращился на студентов, Лужж отрешенно прислушивался к астралу – как раз передавали новости.
Бубльгум откашлялся. В воздухе противно засвистело.
– Дети мои! – начал ректор, дождавшись тишины.
Над полем пронесся стон. Начало «Дети мои!» означало двухчасовую лекцию. Студенты еще согласились бы на «Друзья!» (энергичный спич на сорок минут) или «В последнее время у нас участились…» (получасовая нотация), Но «Дети мои» в данной ситуации были явным перебором.
Ректор чутко уловил настроение студентов, а также тычок острым локотком со стороны мисс МакКанарейкл.
– Вы славно поработали, а теперь пора и за учебу, – сказал он. – Сегодня вечером возвращаемся в Первертс. Чертекаку за… хм, оплошность его декана, минус 500 баллов. Все.
Всеобщее ликование нарушил негодующий голосок Кряко:
– А урожай? А битва?
«А ежедневные отчеты про подвиги любимого Порри?» – хотел добавить он, но вовремя сдержался.
– Урожай? А, ну да, конечно! – Бубльгум похлопал по карманам мантии в поисках палочки. – Югорус, будьте любезны!
Погруженный в свои думы Лужж вздрогнул, начертил палочкой в воздухе замысловатую фигуру и снова остекленел взглядом.
Со всех сторон раздались чпокающие звуки. Из земли, в том числе и там, где уже прошла уборочная техника, словно пробки из шампанского, начали выскакивать картофелины. Урожай неспешно направился в сторону бункеров, по пути сортируясь по размеру и форме.
Из недр опустошенного поля раздался трубный вой тысяч обманутых колорадских жуков.
– Так что это, мы зря корячились? – спросил Порри, проводив взглядом картофельный косяк. – Ректор все это мог за пять секунд убрать!
– Мог, – согласился Сен. – Но после уборочной ворожбы на полях остаются правильные концентрические круги, а соседям Бубльгума это не нравится. Они начинают жаловаться на инопланетян, писать в газеты, приезжают уфологи…
– Погоди, – перебил его Порри, – а соседи-то здесь при чем?
– Разуй глаза, солнышко! – рассмеялся всезнающий Аесли. – Мы уже три недели торчим на бубльгумовой даче, убирая бубльгумовую картошку!
– Какое свинство, – присоединилась к беседе Мер. – У мудлов с их техникой и компьютерами наверняка все по-другому. Правда, Гаттер?
– По-всякому, – замялся честный Порри.
– Вы уж очень плохо о Бубльгуме не думайте, – заметил Аесли. – Сам он мало съедает, почти все по весне отдает на благотворительные нужды. Гуманитарная помощь чукотским шаманам, и все такое…
– Эй, мелюзга! – Мисс МакКанарейкл снова взяла руководство в свои руки. – Хватит языки чесать! Кто за вас здесь порядок наводить будет, Гэндальф [35] ? Ну-ка, бегом! Пейджер! Да останови ты своего… напарника!
Мерги завертела головой в поисках Дуба. Неутомимый Дубль в поисках исчезнувшей картошки зарылся в землю метра на полтора.
Через два часа, когда уже стемнело, на освещенное луной опустевшее картофельное поле примчался худой высокий всадник. Он был закутан в потрепанный серый плащ с выцветшей руной «Г» и полустертым инвентарным номером. Сокрушенно покачав длинной седой бородой, он слез с коня, выставил вперед длинный кряжистый посох и, попыхивая трубкой, принялся сводить правильные концентрические круги.
35
Еще одна фигура речи, британский вариант фразы: «А кто посуду мыть будет, Пушкин?».
Глава 8. Крах Каменного Философа
– Что это такое, мистер Гаттер! Что это такое? – Сьюзан МакКанарейкл уже даже не шипела, а рычала, размахивая перед носом Порри черной коробочкой.
– Это пульт дистанционного управления, – пояснил Порри и заранее зажмурился, – на больших интегральных микросхемах.
– На каких?!
– На больших. Хотя на самом деле они маленькие, построены на 0,13-микронных технологиях…
– Я категори… – завизжала преподавательница на такой высокой ноте, что сорвала голос. Она откашлялась (со стороны казалось, что МакКанарейкл отплевывается) и яростно просипела: