Порт-Артур – Иркутск – Тверь: туда и обратно
Шрифт:
Второе. Британский первый морской лорд адмирал Фишер и друг его король Эдуард, форсируя чрезвычайно затратную гонку морских вооружений этим своим новым линкором, уверены были, да и сегодня так считают, что ни немцы, ни мы в данный момент им в этой сфере не конкуренты, а также что психологический эффект и бухгалтерский расчет заставят Тирпица с Вильгельмом отступиться.
Только, думаю, крупно тут ошиблись «счетоводы» с туманного берега Ла-Манша. Но осознают они это лишь тогда, когда Тирпиц выстроит первую серию своих дредноутов. А когда убедятся, что вызов принят, мир продержится недолго. Только лишь на время, потребное британцам для оперативной подготовки к большой драчке, накачки мальчиков для битья на
– Думаете, и американцы встрянут в европейские дрязги? А англичане станут искать союза с ними, зная аппетиты своих молодых «кузенов»? Тем более что янки многое им запомнили и не простили.
– Несомненно встрянут. И старые счеты в долгий ящик отложат. До поры. Ибо германская конкуренция тяготит янки, хоть и в меньшей степени пока, чем британцев, но с каждым годом все больше. И в Вашингтоне понимают, что тенденция эта устойчивая. Время полюбовного раздела рынков заканчивается даже в Китае. И наконец, для чего еще Америка строит столь мощный флот? Не из опасений же испанского реванша?
Третье. Англичане тоже никогда слабоумием не страдали. Им сегодня кровь из носу, но необходимо искать союза с нами против немцев. Ибо без русского «парового катка» на суше проблема с «мэйд ин Джерман» не разрешается в принципе, как кости ни мечи. Если не поползти на поклон к Дяде Сэму, конечно… Сегодня парни в красных рейтузах Шлиффену и его бравым парням в фельдграу – на один зуб. Без наших штыков, нацеленных немцам в спины. И при правильной политике мы вполне сможем потянуть волыну несколько лет.
Помните старую присказку «Ласковый телятя двух маток сосет»? Вот ему-то мы и должны постараться уподобиться. Тем более что наше единомоментное, демонстративное сокращение морских сил будет для бриттов очень сладкой конфеткой. Ведь мы этим им, да и не только им, продемонстрируем свой очевидный отказ от соперничества с Англией на море! А про то, что это наш вынужденный, временный шаг, ни им, ни французам знать нет нужды. Ибо имеется еще один щекотливый для нас вопрос.
К сожалению, нам сегодня чрезвычайно нужны внешние заемные деньги, именно французские и английские, а точнее – ротшильдовские. Именно у них они имеются в интересующих Россию количествах. Нам нужны передовые технологии, а от немцев еще и технические специалисты. Иначе задуманную государем революционную реформацию промышленности и села, хотя бы в существенной части, до большой войны не провести. Не успеем физически. У германцев же свободных финансов явно маловато, все в обороте.
Спрашиваете, дадут ли господа парижские и лондонские банкиры столько денег? А почему нет? Если они видят нашу готовность к дружбе с их клиентурой «против гуннов», наше стремление развивать армию и железные дороги, а не флот. И готовность по самые ноздри, навечно влезть к ним в долговую кабалу. А вот то, что государь наш на самом деле думает на этот счет и что он планирует получить в итоге – не их ума дело.
Четвертое. Хоть это и субъективно, но я лично убежден, что король Эдуард воевать не намерен. Ни с Россией, ни с Германией. Он и с бурами-то, думаю, нашел бы решение без кровищи. Слишком умен и хитер старый лис для этого. И по здоровью он несколько лет еще протянуть должен. Дай Бог, пусть бы он правил Британией подольше. Но вот наследничек его, Жоржи Уэльский, – это другое дело…
И наконец, пятое. Если срастается у нас с немцами, то война европейцев меж собой автоматически становится невозможной. Но, увы, только до тех пор, пока к ней не станут вполне готовы Штаты. Их политикам, промышленникам и военным нужно для этого еще несколько лет. Пять-шесть – это самый минимум. На пару с лордами-пэрами именно они и станут главными зачинщиками мировой бойни, надеясь, если что-то в Европе или Азии вдруг пойдет не так, отсидеться
Собственно говоря, процесс уже запущен. Переезд мировой финансовой столицы из Лондона в Нью-Йорк идет полным ходом. И тайный дирижер этой пьесы понятен. Вернее, дирижеры: речь о группе лиц, находящихся в родственных и клановых отношениях.
– Вы имеете в виду тех же господ Ротшильдов и их многочисленную родню?
– Естественно, дорогой Федор Васильевич, естественно. Когда один брат спонсирует Россию, а другой брат и его близкий родич – Японию, как это называется?
– Деловой подход, – горько усмехнулся Дубасов. – У этих…
– Вот именно. Ничего личного, только бизнес. Хороший семейный бизнес. Изрядно потертый жизнью Берти видит этих господ ростовщиков насквозь. Но они ему нужны. По вполне понятным причинам. Только он уверен, что железно контролирует ситуацию и всегда может дать им окорот. С Жоржи им будет гораздо проще. Ведь даже «полковнику» Рузвельту не по силам тягаться в изощренности ума с этими пройдохами. Вот помянете мое слово: когда и если концентрация банковского капитала в САСШ приведет к появлению там чего-то вроде частного Центробанка, до великой бойни останутся считаные месяцы. А повод найдется обязательно.
– Глубоко копаете, Всеволод Федорович. Вам бы в академиях лекции читать… – Нахмурившись, Дубасов невесело покачал головой. – Или на Певческом мосту сидеть, а не у меня в МТК.
– По-моему, все это – вполне очевидные моменты… Но вы, получается, опасаетесь, что нам не удастся сработаться? – улыбнулся Руднев.
– Да нет, господь с вами! Просто мне недавно пришлось с Ламсдорфом пообщаться накоротке. Наш глава дипломатии, как я понял, все в гораздо более радужных тонах видит. И то как будто одним глазом… А когда я ему кое-что подобное вашим опасениям высказывать начал, тут он на меня даже ручками замахал: «Довольно с нас алярмов военных, сейчас самый лучший момент для разрешения всех споров с англичанами, для полюбовного размежевания с ними в Азии, на Востоке и вообще…»
– А про проливы какого он мнения?
– Считает, что теперь продавить турок и англичан на нечто сепаратное, в смысле частичного улучшения для нашего Черноморского флота режима их прохода, он сможет.
– Свежо предание. Значит, перевод нашего Русина в МИД очень кстати будет.
– И я тоже думаю, что кстати. Иначе пустое все это. Англичане так и будут доверчивого Ламсдорфа и дружка его, нашего посла в Лондоне, завтраками кормить… Сейчас у нас головная боль – хоть два эскадренных броненосца назад в Черное море вернуть. А про наш свободный modus operandi в Средиземном море лучше пока не фантазировать. Что тори, что виги, лучше все повесятся на одном суку.
– Кстати, Федор Васильевич, о Средиземке. Вы ведь лично вели операции наших крейсеров там?
– Ну, если не формально, то да, я. Жаль только, что не прямо там, на месте.
– У меня к вам просьба. Не расскажете из первых уст о подробностях той атаки японских истребителей, что фактически привела к свертыванию там всей нашей работы? Документов официальных я пока не видел никаких, слухи и россказни достали уже. Конечно, я готов и до Питера потерпеть, но…
– Эх! Знали бы вы только, как же мне неприятно вспоминать эту историю. Но ваше законное любопытство не уважить не могу. Извольте, Всеволод Федорович. Собственно говоря, почти все активные операции крейсеров, наших и черногорских, проходили до оставления нами Бара. Своим уходом оттуда и выкупом «черногорцев» в казну мы расплатились за проход через Суэц эскадр Безобразова и Чухнина. Конечно, оно того стоило, в этом я никогда не сомневался, ни минуты. Скажу вам даже больше: когда Котторский меморандум был подписан, я лично предложил наши крейсерские силы из Средиземного моря тоже вывести на Восток. Да и «улов» к тому моменту резко оскудел.