Порт-Артур (Том 2)
Шрифт:
Шолдатики еще могут держатьшя, только надо увеличить дачу конины. У наш имеетша еще нешколько тышяч лошадей. Обяжательно и необходимо шражаться до конца, - с большим подъемом проговорил старик Надеин, который после смерти Кондратенко вступил в командование Седьмой дивизией.
– Я недавно был в траншеях и видел там наших мучеников-солдатиков. Только жестокосердные люди могут заставлять их воевать. Они завшивели, изголодались, но еще полны героического духа. Необходимо сохранить их для России. Они вполне заслужили право на дальнейшую жизнь, - со слезой
– О сдаче не может быть и речи! У меня есть еще около полсотни вариантов дальнейшей обороны Артура, - торжественно проговорил Смирнов, но это заявление вызвало лишь досадливую улыбку на лицах присутствующих.
– Миссия Порт-Артура в смысле защиты флота окончена, так как эскадра перестала существовать. Для Северной армии Артур теперь является лишь обузой. Дальнейшая защита может привести к взятию крепости штурмом и общей резне, спокойным профессорским тоном проговорил Рейс.
– Вы забываете об эскадре Рожественского. Он ведь рассчитывает идти в Артур, а не во Владивосток, - возразил Вирен.
– Чтобы затонуть в наших лужах совместно с артурской эскадрой, - заметил иронически Стессель.
– Для этого не стоило совершать путешествия вокруг Европы.
Но за продолжение обороны все же высказалось огромное большинство присутствующих на совете.
– Итак, будем считать, что совет высказался за оборону до конца, - подвел итоги Стессель.
– На каких рубежах мы дальше будем обороняться?
– Я доложу, - поднял руку Смирнов.
– Сначала за Китайской стенкой, где мы находимся сейчас. Тут у меня имеется пять вариантов.
– Пожалуйста, без них, - остановил его генерал-адъютант.
– Затем отойдем на Скалистый кряж, потом на Владимирскую и Митрофаниевскую горки и, наконец, займем городскую ограду. Конечно, тут могут быть различные варианты, но я уже о них не говорю.
– Я нахожу, что все эти линии не имеют серьезного оборонного значения.
Задерживаться на них долго не удастся. Да, впрочем, это в настоящее время и не важно, - ответил Стессель.
Едва все разошлись, Фок сел за письменный стол Стесселя и быстро набросал приказ об оставлении батареи литеры Б и Залитерной, обоих Орлиных Гнезд и всей второй линии обороны.
– Я отхожу прямо к центральной ограде, - сообщил он Стесселю.
– Что ты, что ты. Ведь только что совет высказался за продолжение обороны!
– Плевать мне на все советы! Если до двадцатого числа Артур не капитулирует, мы с тобой лишимся нескольких миллионов долларов. Это поважнее. Хоть остаток дней мы будем жить спокойной, обеспеченной жизнью.
Ну, я пошел.
– Постой, нельзя же так сразу...
– пытался остановить его Стессель.
– Прикажи Рейсу подготовить письмо с предложением о капитуляции. До полуночи двадцатого декабря старого стиля оно должно быть в японском штабе.
– И Фок, не прощаясь, вышел.
Штаб командующего японской осадной армией под Порт-Артуром генерала барона Ноги расположился в большой китайской деревне Шуйшиин, в четырех километрах от передовых
Сам генерал занимал просторную светлую фанзу, асе стены которой были увешаны картами и схемами порт-артурских фортов и укреплений.
Темным декабрьским вечером Ноги вместе со своим начальником штаба генералом Идзити склонился над письменным столом, на котором лежали только что составленные сведения о потерях осадной армии во время последних штурмов.
– Больше штурмовать мы не можем, ваше превосходительство, мы останемся без армии, - доложил Идзити.
– Но наш божественный Тенно требует немедленного взятия Артура, так как эскадра Рожественского уже находится около Мадагаскара, а к Маньчжурской армии Куропаткина ежемесячно прибывает по два свежих корпуса. Если Артур не будет взят до января, русские получат перевес как на суше, так и на море, и война будет нами проиграна, - неторопливо возразил Ноги.
– Но штурмовать сейчас нам просто нечем - нет ни людей, ни снарядов, ни патронов, - нервно проговорил Идзити.
Наступило тягостное молчание.
– Тогда нам остается только одно, Идзити-сан: харакири, - раздельно, строго произнес Ноги, в упор глядя на своего начальника штаба.
Разговор прервал сильный стук в дверь.
– Войдите, - недовольно разрешил Ноги. В комнату влетел радостно возбужденный генерал Танака.
– Счастлив доложить вашему превосходительству! генерал Стессель обещал сдать крепость не позднее первого января, - почтительно доложил он Ноги.
Было ясное, морозное утро. Борейко вышел из блиндажа на Залитерной и начал мыться ледяной водой. Он был небрит, похудел, но выглядел бодрым и здоровым.
– Наши вернулись с укрепления номер три?
– спросил он у денщика.
– Никак нет! Стрелки сказывали, что япошка взорвал укрепление и на нем пропали все до последнего человека.
Поручик нахмурился.
– Жаль Лепехина... Но раз в плен не сдались - значит, погибли с честью, задумчиво проговорил он.
– Лучше умереть с оружием в руках, чем положить его перед врагом.
Вымывшись и наскоро проглотив стакан чаю, Борейко отправился на командирский пункт.
Едва он взглянул в бинокль, как удивленно опустил его. Вся Китайская стенка уже была занята японцами, которые наскоро приспосабливали ее к обороне. Еще вечером стрелки находились здесь, а теперь оказались почти на версту ближе к Залитерной, хотя ночь прошла совершенно спокойно.
Борейко немедленно отправился к стрелкам, чтобы выяснить обстановку и узнать, почему стрелки оставили хорошо оборудованную позицию.
– Приказ генерала Фока, - ответил ему стрелковый прапорщик, командовавший участком.
– Говорят, в следующую ночь мы отойдем к самому городу.
– Я со своими артиллеристами с Залитерной не уйду, - угрюмо бросил Борейко.
– И попадете в лапы к японцам.
– Предварительно поверну свои пушки на город и разгромлю штаб Стесселя вместе с его квартирой, - буркнул поручик в мрачном раздумье.