Порт-Артур, Воспоминания участников
Шрифт:
К этому времени уже на всех судах эскадры и на береговых постах флота были в наличии готовые повязки для артиллерийских ран, предложенные мною еще до начала войны, во время плавания на миноносцах с осени 1903 года, в качестве первого отрядного их врача, ибо ранее в нашем флоте не было такого скопления (25 вымпелов) этого рода судов, и врачей на миноносцах не было. Не было даже фельдшеров, хотя на каждом эскадренном миноносце было с офицерами до 70 человек команды. Но зато команды были обучены самопомощи и взаимопомощи в боевой обстановке, которая сводилась к рациональному наложению на рану стерильной готовой
Кроме того, по несколько человек на миноносцах и в малых береговых командах обучены были мною более тщательно этому искусству. Им вверялось хранение повязок и размещение их по боевой тревоге. Такие обученные санитары из числа строевых матросов были и на Золотой Горе.
{276} Я обратился к начальнику поста на Золотой Горе:
– Разрешите мне взять вашего санитара с повязками. Я попробую добраться до "Сильного".
– Пожалуйста, - ответил он мне, - но как же вы доберетесь туда?
– Может быть, он выбросится на берег, - ответил я.
– Идем скорее, бери мешок, - сказал я санитару, и в кромешной тьме, совершенно не зная приморского склона Золотой, под которой стояла большая батарея 10-дюймовых орудий Электрического Утеса, мы с матросом стали сползать вниз. Стрельба в это время усилилась, и вспышки выстрелов освещали нам скат Золотой.
Матрос, лучше меня знавший эти места, предупредил, что наибольшая опасность грозит нам, если мы попадем в срез горы, где стоят наши пушки, тогда можно свалиться в такой обрыв с высоты в несколько сажен.
Когда мы прошли, как нам казалось, с половину пути до берега и особенно боялись попасть в обрыв, выстрелы стали реже и ничего не было видно.
– Мимо, мимо!
– вдруг услышали мы крики снизу, глухие и отдаленные. Решив, что сползаем прямо к срезу в горе и можем свалиться и разбиться на смерть, мы повернули резко влево, в сторону обратную тому, откуда слышны были отдаленные крики, предупреждавшие нас об опасности. Затем мы неожиданно напали на хорошую тропу и быстро вышли на широкий песчаный берег.
Канонада гремела. Вспышки усилились; нам легко стало идти по плоскому песчаному берегу, заливаемому крупными пенистыми волнами с открытого моря. Во тьме при вспышках мы заметили как будто силуэт "Сильного", но далеко, не менее полуверсты от берега и совершенно без огней.
Решили на пустынном берегу найти плоскодонную шампуньку, которые китайцы обычно легко отволакивают далеко от берега и воды, чтобы их не унесло в море.
Сначала мы повернули направо ко входу в гавань, рассчитывая, что там батарея, людно и легче напасть на шампуньку. Не сделали мы по мокрому песку и {277} десяти шагов, блеснули выстрелы над нашими головам и вдруг в нескольких шагах от себя я увидел огромную рыбу, выскочившую на берег и бьющуюся хвостом в воде. Сначала нас инстинктивно от нее отбросило. Затем мы решили посмотреть, неужто такая огромная рыба? Не шлюпку ли, выброшенную на берег, я принял при вспышке за рыбу?
Подошли, и о ужас! Это огромная мина Уайтхеда, сажени полторы длиною. Воткнувшись носом в песчаный берег, она билась хвостом о волны и качалась от движения прибоя.
– Мина, мина!
– закричал я матросу, заглушаемый шумом волн.
– Скорее в обратную сторону! Может взорваться от удара волны!
Мы отбежали.
Конечно, эта мина была пущена в "Сильный" во время его перестрелки с судном неприятеля, охранявшим свои брандеры. Был промах и она уткнулась в наш берег.
Пройдя несколько десятков сажен по берегу влево, мы набрели, наконец, на шампуньку.
Отволокли ее к берегу, спустили в воду и вскочили в нее, уже будучи по колено в воде. Матрос стал на кормовое весло и начал им юлить. Стоя на шампуньке (на них всегда плывут стоя), мы направились в сторону открытого моря, стараясь держаться направления, где заметили силуэт "Сильного". Скоро его увидели и стали приближаться. Он был в одном-двух кабельтовых от берега.
Нас заметили уже издали. "Кто гребет?" окликнули с миноносца. "Офицер", ответил я.
– "А, наш доктор!" сразу же отозвался командир миноносца, кап. 2 р. Криницкий. "Скорее, скорее! Как хорошо, что прибыли. У нас масса раненых!" - кричал он издали.
Подали штормтрап, и мы были на борту.
Выяснилось, что, в бою с японской охраной брандеров, снарядом, попавшим в машинное отделение "Сильного", перебило паропроводную трубу. Пар под большим давлением, конечно, повалил и заполнил сразу всю {278} машину, где во время боя, по боевой тревоге, находилась почти вся машинная команда и старший инженер-механик Зверев, уже пожилой инженер, которого я хорошо знал.
Машинисты, находившиеся близко к железному трапу, ведущему из машины на палубу, бросились к нему. Человек десять успело выскочить. Однако, около люка наверху пар был очень высокой температуры и все выскочившие получили тяжкие ожоги как раз у самого люка. Половина из них вскоре умерли в госпитале от этих ожогов. Находившиеся же вдали от трапа не могли этого сделать. Они все заживо сварились в горячем пару.
Пар еще долго валил из перебитой трубы в машинное помещение. Когда я прибыл на миноносец, к люку из машины еще нельзя было подойти. Впоследствии оставшихся в машине и сварившихся там на смерть, нашли в позах, ищущих спасения, под различными частями машин, куда они успели подползти от идущего на них сверху горячего пара. В первую минуту они искали спасения на полу, где воздух с паром, обжигавший при дыхании легкие, еще не был столь горячим. Сразу сварилось на смерть и осталось в машине всего пять человек, среди них один офицер, старший инженер-механик Зверев. Умерло от ожогов впоследствии тоже пять. Обваренных и раненых, оставшихся в живых, было еще 15 человек. Всех пострадавших, при команде в 67-70 человек, было 25.
Интересны технические особенности этого горестного события.
Благодаря тому, что была перебита не самая большая паропроводная труба, давление пара в котлах оставалось настолько значительным, что машина некоторое время работала при мертвом уже ее экипаже, и миноносец, постепенно теряя скорость хода, всё же мог отойти от выстрелов неприятеля, направляясь к своему берегу. Временно действовало и электрическое освещение. Иначе, от действий неприятеля, погибли бы и сам миноносец и все бывшие на нем. Всё же "Сильный" не дошел до берега и, истощив энергию машин, остановился, не приткнувшись к береговой мели.