Портал Л
Шрифт:
Лариса рьяно взялась за свою внешность. Няня сидела с ребенком, а она усиленно приводила себя в порядок.
Через неделю детектив Мусин привел заморского дядю Сидора.
– Господин Сидор, вот это и есть Лариса, в которую был влюблен Ваш Самсон, больше мне добавить нечего, - сказал Мусин, пропуская в квартиру Ларисы некоего господина, а сам быстро закрыл за собой дверь.
– Здравствуйте, Лариса! Так это из-за Вас Самсон покончил с жизнью? Да, Вы действительно красивы! Но жизнь дороже. Что ж Вы его довели до такой степени?
– Знаете, трудно мне все это вспоминать, но Самсон меня по-своему любил.
– Да я и сам готов в Вас влюбиться, от Вас идут флюиды любви и совершенства!
– А что мешает?
– Не хочется с крыши падать.
– Не лазайте на крышу и не сорветесь!
– Лариса, Вы сказали хорошую мысль! Самсон просто сорвался с крыши! Наверное, сидел на Вашей крыше и смотрел на луну, да и сорвался! Он еще в детстве был лунатиком, на луну реагировал! Тьфу. Гора с плеч!
– воскликнул дядя Сидор, вставая с кресла и медленно проходя к выходу.
Лариса закрыла за ним дверь и плюхнулась в кресло.
Вскоре появился детектив Мусин.
– Лариса, спасибо! Дядя Сидор закрыл дело о гибели Самсона, сказав, что он был лунатиком с детства. Я не ожидал от Вас такого ума! Самому в Вас влюбиться? Нет, лучше не буду. Все, прощайте!
Степан Степанович после разговора о русском модерне с Инессой Евгеньевной сделал столовую мебель, а с резчиками по дереву у него ничего не получилось. Комплект мебели был, а антикварного вида у него не было. И пошел он к Инессе Евгеньевне в жилетку поплакать. А она засмеялась! Он только рот открыл от удивления.
– Милый ты Степан Степанович, есть мистическая отделка для твоего комплекта! Да еще какая! Но нужно найти столяра Селедкина, чтобы он все это вместе состыковал по старым рецептам.
– Так умер столяр, и нет теперь мастера, который мог бы под старину мебель реставрировать.
– Я не знала. Что предлагаешь?
– Не знаю, а Родион знает? Он видел, вероятно, как его отец работал. Столяр реставрировал без зрителей, никого не впускал в мастерскую.
– Это я хорошо знаю. Младший Селедкин уволился, но его можно найти. Вези свой комплект в магазин, в реставрационную мастерскую, а я привезу для него украшения и Родиона.
Родион откликнулся на звонок мобильного телефона и сам приехал в магазин. Он сказал, что знает, как отец делал мебель под старину, но сам никогда этого не делал, хотя помнит все материалы, которые отец при этом использовал.
Степан Степанович привез столовый мебельный гарнитур, а увидев дощечки с качественно вырезанными животными, как ребенок, захлопал в ладоши.
– Отлично, то, что надо! Какое мастерство, и все выдержанно в одном стиле, в одном размере!
Родион при виде дощечек выдохнул:
– Откуда такая прелесть? Все животные выпуклые, как живые, да так ровно сделаны!
– Родион, твое дело - объединить дощечки с гарнитуром, надо создать новую антикварную коллекцию русского модерна конца девятнадцатого века.
– Без проблем! Это настоящая натура!
Откуда люди узнают о новинках? Неизвестно, но покупатель вскоре объявился на весь столовый гарнитур, хотя для начала ему показали стул с отделкой из двух дощечек с изображением животных на спинке стула. Стул смотрелся единым целым, трудно было догадаться о том, как он был сделан. Единственное, о чем просил покупатель - оставить в секрете свое имя.
Виктор Сидорович, дядя погибшего любовника Ларисы, на правах хозяина с удовольствием обходил дачу. Ему нравилось жить без посторонних людей. Он с удовольствием открывал комнату с янтарной мебелью, долго смотрел на нее, представляя себя графом. В качестве помощницы по дому он вернул Полину и уволил повара с охранником.
Инна, дочь Полины, переехала жить к отцу Степану Степановичу. С ним она не ссорилась, ощущая себя хозяйкой. Отец сильно ее не доставал воспитанием. Девочка научилась готовить, и все шло своим чередом.
В антикварном магазине наступило затишье. Реализация залежалых товаров шла плохо, и без суеты рекламы дела не шли.
Родион покинул свое место работы. Лариса жила в полусне. У нее возникло ощущение вязкого болота. Иногда ей хотелось поехать в тайгу. Посмотрев на парк, она поймала себя на мысли, что это ей не под силу.
Так прошел год...
Уныло смотрела в окно Инесса Евгеньевна, мать Платона. Она думала о нем. Люди после его исчезновения ее обходили стороной. Такое наказание для нее было естественным. Она смотрела на кучевые облака в небе, на зеленую беспробудную листву и ощущала тревожную пустоту в душе. Состояние беспокойства постепенно нарастало. Она потянулась к коробке с шоколадными конфетами. И в этот момент прозвенел звонок в дверь. Она ее открыла и отпрянула.
В квартиру стремительной, но знакомой походкой вошел незнакомый человек.
Она всмотрелась в его лицо, узнавая и боясь ошибиться: перед ней стоял ее Платон! Но какой?! Его лицо покрывала кучерявая ровная бородка. Его волосы были подстрижены немногим длиннее бороды. Он выглядел красавцем!
– Платон, это ты?
– спросила дрогнувшим голосом Инесса Евгеньевна.
– Я, мать! Я!
– басовито ответил сын.
– Что с твоим голосом? Ты стал басить?
– От ветра, от морозов мой голос немного треснул. Много пришлось покричать...
– А борода?
– тихо проговорила мать, начинающая верить в счастье.
– Что борода! Посмотри, что я принес!
– и он нагнулся над сумкой, потом махнул рукой и поставил ее на стол перед матерью, медленно открывая молнию.
Инесса Евгеньевна поднялась с кресла, заглянув в сумку, потянулась рукой за дощечкой.
– Сын, что это?
– ее голос дрожал, рука подергивалась от волнения, вынимая из сумки бесценный деревянный предмет.
– Садись, мать, в свое кресло. Послушай меня внимательно, разглядывая лесное произведение искусства. Я жил в тайге. Один жил. Нашел я избушку без курьих ножек: крыша, окно, дверь, железная печурка. Три месяца я не видел ни одного человека. Я так исхудал, что стал молиться о спасении. Я съел все дары леса, что росли поблизости. Животных и птиц я не убивал. Я стал обросшим, страшным, немытым. Однажды мне стало невмоготу. Я готов был наложить на себя руки. Зрение стало исчезать. Я впал в полудрему. Очнулся я оттого, что на меня смотрела Баба Яга, чью избушку я занял.