Портфель капитана Румба
Шрифт:
И оставалось одно: порадовать занимательной историей.
– Видишь ли, Дикки… моряки поговаривают, будто сокровище капитана Румба было проклято капер-адмиралом Джугги Ройбером по прозвищу Красный Жук…
– Знаменитым корсарским адмиралом? Но ведь он жил гораздо раньше капитана Румба!
– Ты прав, малыш. Но ходят слухи, что Ботончито потревожил вечный покой адмирала Джугги.
– Как это?.. – Гвоздик придвинулся к дядюшке Ю поплотнее. Он, как вы знаете, был храбрый мальчик, однако если речь идет о вечном покое да еще при слабом огоньке
– А вот так… Красного Жука, когда он скончался от раны, полученной в бою с фрегатом "Адвенчер", похоронили у берегов Гаити на островке Омблиго Нэгро, что означает, как известно, "Черный Пуп"… Ну вот, прошло много лет, и никто не посещал последний приют старого корсара. Но однажды у Омблиго Нэгро бросила якорь "Лакартера". Капитан высадился на Пуп и отыскал пещеру, где в тайном каменном гроте, в долбленой колоде из обрубка мачты покоился Джугги Ройбер… Ты что, Дикки? Может быть, тебе страшновато?
– Ни капельки… Только зябко, поэтому я вздрагиваю.
– Прижмись ко мне покрепче… Капитан Румб приказал разобрать каменную стенку, постучал согнутым пальцем по колоде, которая висела в гроте на якорных цепях, и велел поднять окованную крышку. Под ней лежал скелет в парадном красном камзоле, с белым париком на черепе и в желтых морских сапогах с отворотами. Колода покачивалась, и, наверно, поэтому челюсть у черепа шевелилась… Ты что-то сказал, мой мальчик?
– Н-нет… дядюшка Ю…
– Ну, ладно… При свете фонаря блестело адмиральское шитье на камзоле, а от пуговиц разлетались ослепительные искры! Потому что пуговицы были украшены бриллиантами! На каждую из них можно было купить новый трехмачтовый корабль с грузом индийских пряностей… дело в том, что из-за этих-то пуговиц и пробрался в могильный грот капитан Румб. Он слышал про них много разговоров и решился наконец проверить, правду ли болтают в портовых кабаках морские бродяги? А решиться было непросто. Все моряки твердили, что с Красным Жуком шутки плохи – хоть с живым, хоть с мертвым… Однако сейчас капитан Румб увидел блеск драгоценностей и почти позабыл о страхе. Да и чего было бояться? Рядом стояли здоровенные матросы, и у каждого за поясом по три пистолета!.. Капитан прочитал молитву и острым ножом сбрил с камзола мертвеца все пуговицы до единой. Правда, при этом он почтительно сказал:
"Прости меня, старина Джугги. Тебе эти игрушки ни к чему, а нам пригодятся. Одну из пуговиц я отдам на строительство церкви Поминовения всех сгинувших в океане…"
Но капер-адмирал Джугги Ройбер по прозвищу Красный Жук не поверил капитану Румбу. Нижняя челюсть у него зашевелилась пуще прежнего, и мертвец проскрежетал:
"Я тебя не прощаю, пройдоха Ботончито! Знай, что отныне твои сокровища не принесут тебе счастья!.. И пошел вон из моей пещеры!" – Костлявая нога в желтом сапоге поднялась и согнулась, будто капер-адмирал хотел дать пинка нечестивцу. В это же время раздался глухой шум, и…
В это время раздался глухой шум, и в камине появились ноги в желтых матросских сапогах. Они качались.
– Ма-ма-аа!! – завопил Гвоздик
Вы помните: у Гвоздика не было мамы. Но что остается кричать мальчишке в такой жуткий миг?
Ноги дернулись, и хозяин их упал из дымохода на дно камина. Свеча погасла.
– Это не мама, – раздался высокий, но, безусловно, мужской голос. – Это я… Очень извиняюсь, что так внезапно. Как говорил мой дедушка, любая неизвестная узкость среди скал все же лучше, чем дверь в таможенную контору… На чем это я так неудобно сижу? А, это железная шишечка на каминной решетке… Одну минуту, господа, у меня где-то были серные спички…
5. Извинения автора. – Бег по крышам. – О резиновых пузырях и другом товаре. – Шкипер Джордж и его дедушка. – Дрова.
Здесь читатели могут упрекнуть меня: вы, мол, уважаемый автор, повторяете приключенческий трюк с камином. В самом деле, писатели неоднократно рассказывали, как их герои используют дымоход, чтобы проникнуть в разные помещения или, наоборот, покинуть их. Вспомним гимнаста Тибула в "Трех толстяках" и симпатичную Солоху в "Ночи перед Рождеством", фарфоровых трубочиста и пастушку в сказке Андерсена или, наконец, злосчастного Волка в "Трех поросятах"… Да, все это уже случалось. Но что поделаешь? У героя моей истории просто не было другого выхода. Вернее, входа. Поэтому я прошу прощения и продолжаю свой роман.
…Зашипела, зажглась лиловым огоньком серная головка. И с горящей палочкой в руках незнакомец выбрался из камина. При свете спички (да еще при свете фонаря на "Мавритании") можно было рассмотреть мятую широкую шляпу из кожи, суконную куртку и худые, перемазанные сажей руки. Лицо было тоже худое, со вздернутым носом и темными усиками.
Гвоздик слегка пришел в себя, сообразил, что это не капер-адмирал Ройбер, а вполне живой человек. И, разумеется, не грабитель, потому что грабить в этой комнате было нечего.
Дядюшка Юферс тоже справился с удивлением.
– Раз уж вы… гм… вошли, давайте зажжем снова свечку, – ворчливо проговорил он.
– Охотно… Ох, эта шишка на решетке… Прошу прощения…
Свечка зажглась, и опять стало посветлее. Незнакомец оказался молодым и симпатичным, глаза блестели.
– Ай-яй! – воскликнул он. – Это что же? Значит, я попал к папаше Юферсу? А этот молодой человек – ваш племянник? Ради одной такой приятной неожиданности стоило проделать путешествие по крышам, хотя я трижды чуть не съехал на мостовую, что привело бы к очень грустным последствиям…
– Это действительно я, – отвечал дядюшка с некоторым раздражением. – Но вас я, кажется, не имею чести знать…
– Так, и что же вы думаете, я этого не понимаю? – вовсе не обиделся незнакомец. – Разве папаша Юферс мог запомнить всех посетителей своего знаменитого заведения! Однако, если я возьмусь утверждать, что кто-то из моряков не знает хозяина "Долбленой тыквы", так меня поднимут на смех все портовые мальчишки от Порто-Бланко де Маэстра до Мариуполя…
– Увы, бывшего хозяина…