Портниха
Шрифт:
Вот это да!
Я молча домыла тарелки, вытерла руки и села на стул рядом с матерью.
– Почему ты не говорила мне, что все знаешь?
– А почему ты не сказала, что стала магичкой?
Из принципа. Глупого дурацкого принципа. Много лет назад, когда я ещё страстно желала заслужить мамину благосклонность, магия была моей самой горячей мечтой. Мне казалось, что, если она проснется, Тарья меня полюбит и наши отношения изменятся в лучшую сторону. Когда же энергетические нити мне все-таки открылись, я уже сама была матерью и нежные чувства собственной родительницы мне
– Я всегда была против того, чтобы ты шила одежду, – тихо произнесла Тарья. — Но не потому что я вредная старуха, которая хочет отвадить дочь от любимого дела. А потому что ты делаешь вещи особенными. Верно?
– Да.
– Это очень плохо, Лира. По ним тебя могут обнаружить родственники отца. Сама знаешь, разговор у них короткий – посадят под замок и будешь до конца жизни плести свои волшебные нити под их надзором.
– Мама, это ерунда. Я плету свои нити уже больше двадцати лет, причем, без каких-либо последствий. К тому же, если ты действительно за меня волнуешься, почему сказала об этом только сейчас?
– Потому что раньше от тебя не пахло колдовством.
– Что ты имеешь в виду?
Несколько секунд мать молчала, словно размышляя, как лучше ответить на вопрос.
– От сильных колдунов всегда разит чем–то странным, необычным. Чем–то, что сразу дает понять – перед тобой находится не простой человек. Это, конечно, не запах, а нечто иное, то, что ощущается интуитивно.
– Люди не могут чувствовать чародеев, мама. Кроме того случая, когда сами являются магами.
– Или если провели десять лет своей жизни в окружении могущественных волшебников, – усмехнулась мать. – Поверь, Алира, когда вокруг тебя куча колдунов, научиться отличать их от простых людей очень просто.
– Так значит, я теперь «пахну».
– Да. Не очень сильно, однако уже вполне ощутимо. Раз я обратила на это внимание, другие тоже обратят.
На самом деле, собратья по магическому искусству разгадают во мне волшебницу без особенного труда. Правда, из-за некоторых особенностей ворожбы, остальные колдуны видят меня, как очень слабую, почти ни на что не годную магичку.
– Не подумай, я вовсе не прошу тебя бросить «Милагро», – продолжила Тарья.
– Но, если перестанешь плести свои петли, есть надежда, что никто лишний тебя так и не побеспокоит.
Я покачала головой.
– Это невозможно.
– Почему?
– Потому что это моя сущность. Если я вижу проблемное полотно, у меня возникает физическая необходимость привести его в порядок.
Мать подняла на меня грустный взгляд.
– Тогда просто будь осторожнее.
***
Когда я, наконец, покинула квартиру Тарьи, на город уже опустились сумерки.
Добираться до дома пешком не хотелось: во-первых,идти было далеко, во-вторых, лед и сугробы растаять ещё не успели, а скакать по ним в свете уличных фонарей удовольствие очень сомнительное.
Несмотря на наступающую темноту, время было не такое уж позднее, а потому я решила не вызывать такси, а немного сэкономить и отправиться домой на автобусе, благо остановка муниципального транспорта находилась в нескольких метрах от дома моей родительницы.
Улица была тихой безлюдной. Я встала чуть в стороне от остановочного купола, что бы с дороги меня было хорошо видно,и стала ждать.
Что ж, сегодняшний разговор с матерью меня немало удивил. И позабавил. А ещё заставил в очередной раз подумать о том, какие странные у нас с ней отношения и как глупы бывают некоторые детские надежды.
Мать хотела, что бы я оказалась магичкой. В двадцать два года я ею стала. И что? Изменилось ко мне ее отношение? Нет. Более того, если вспомнить наши с ней встречи, относиться ко мне она стала с раздражением и настороженностью.
Впрочем, здесь все понятно – после развода с отцом моя магия была ей абсолютно не нужна.
Как же это все-таки грустно.
Помнится, когда выяснилось, что я могу видеть энергополотна и управлять их нитями, меня буквально распирало от желания кому-нибудь об этом рассказать. К счастью, на тот момент я была уже достаточно взрослой, чтобы понимать – такую информацию афишировать нельзя. А единственный человек, который мог бы поддержать меня в непростой период становления новых способностей, упорно делал вид, что ничего особенного не происходит.
Впрочем, для Тарьи это было самое обычное дело, ибо мои дела и проблемы никогда не казались ей чем-то имеющим хоть какое-то значение.
Я грустно улыбнулась.
Так и живем.
Хорошо, что у меня с моей дочерью совсем другие отношения.
Налетевший ветер заставил меня зябко поежиться.
Где же автобус? Может, все-таки стоит вызвать такси?
Только подумала, как в нескольких метрах от меня остановился один из проезжавших мимо автомобилей – большой, черный, явно очень дорогой. Краем глаза я заметила, как открылась его водительская дверь, и из нее вышел высокий мужчина в темном пальто.
– Алира!
Я обернулась и увидела господина Крега.
– Добрый вечер, Лутор.
– Здравствуйте. Ждете автобус?
– Да, жду уже почти двадцать минут. Какими вы здесь судьбами?
– Просто проезжал мимо. Если хотите, могу подвезти вас до дома.
– Нам по пути?
– удивилась я.
– В некотором роде, - кивнул он и сделал приглашающий жест в сторону своей машины. – Прошу вас, Алира.
Открыл передо мной дверцу, помог забраться в теплый просторный салон.
– Вы были на работе?
– Нет, я навещала свою мать.
Автомобиль мягко тронулся с места, и я с наслаждением откинулась на спинку пассажирского кресла.
– Скажите, Алира, вы ведь занимаетесь пошивом одежды? – вдруг спросил у меня Крег-старший.
– Да.
– А вязать умеете? Или, скажем, вышивать?
– Конечно, - хитро улыбнулась я. – Желаете что-то заказать?
– Может быть, – задумчиво ответил Лутор. – Дело в том, госпожа Ланифи, что несколько дней назад я заходил в гости к своему сыну Дэннеру и совершенно случайно обратил внимание на один из его носовых платков. Обычно я не интересуюсь чужими средствами личной гигиены, но конкретно этот кусок ткани показался мне очень любопытным. И знаете почему?