Портрет Дори-Анны Грей
Шрифт:
Нам повезло, дежурил сегодня греот Лежбинский, малоподвижный, апатичный мужчина с грузной фигурой. Он мог часами смотреть любимые шоу по визору, не бросив ни единого взгляда на мониторы и не проверяя работу следящих устройств. Если на академию напали бы без особого шума и, что самое главное, не потревожив связь с вышкой развлекательного вещания, то греот Лежбинский даже не заметил бы. Поэтому задача по стиранию компрометирующего видео не казалась нам сложной. Достаточно было выманить охранника из комнаты с компьютерами
— Греот Лежбинского беру на себя, — прошептала я и скосила глаза на парней, прильнувших, как и я к окну, чтобы удобнее было следить за мужчиной в комнате.
Охранник развалился в кресле, установленном в полулежачее положение, и мирно дремал под звуки очередного шоу передаваемого по визору.
— Давай, — одобрил Виктор и указал подбородком на соседнее окно, мол, иди.
— Будь осторожна, — попросил Яромир, с тоской провожая меня взглядом.
В ответ я изобразила колечко указательным и большим пальцем – все будет хорошо!
Парни продолжили следить за охранником, а я поползла к соседнему окну. За ним находилась кухонька для перекуса персонала, и сейчас она пустовала.
Достав из рюкзака складной ножик, я привычно просунула его в щель окна, оставленную для проветривания. Поворот. Крак! И створка бесшумно отворилась. Я перелезла через подоконник и осторожно прикрыла окно.
Теперь следовало выманить из комнаты наблюдения греот Лежбинского, чтобы позволить парням беспрепятственно порыться в компьютере и удалить ненужную нам видеозапись.
Я осмотрелась. Кажется, с прошлого моего здесь пребывания ничего не изменилось. Для начала включила чайник. Достала из ящика сухую заварку, а затем засунула руку поглубже – там хранился слабительный сбор. Я сама его составила еще в прошлом году и, воспользовавшись случаем в собственных коварных целях, припрятала здесь, чтобы никто не мог сказать, что в пункт охраны вломился чужак. Нет-нет, просто кто-то из своих принес слабительные травы и позабыл на полке, а потом они нечаянно попали в общую заварку.
Чайник вскипел, и я отключила его за долю секунды до того, как он подал сигнал. С любовью я ополоснула горячей водой кружку греот Лежбицкого и насыпала в заварочный отдел свой сбор. Чудесно! Теперь щедрую щепоть чая, к которому имел слабость охранник, и закрыть крышечкой.
Что тут на столе? Забытый чай греот Лежбицкого? Безобразие, нам он не нужен. Уничтожить! Добавить в него соли! И побольше. А вазочки поменять местами. Пусть выглядит так, будто мужчина сам перепутал соль и сахар. Бывает. Греот Лежбицкий вообще частенько рассеян.
А вот два завалявшихся кусочка сахара мне пригодятся.
Я дождалась, пока мой сбор заварится, и вернулась через окно обратно на улицу. Прежде чем закрыть створку, бросила кусочек сахара на кухонный стол. В тишине он звонко проскакал по пластиковой поверхности и ударился о стеклянную вазочку.
— Что там? – проворчал греот Лежбицкий, но на этом и все. Вставать ради непонятных шумов охраннику категорически не хотелось.
Немного выждав и убедившись, что реакции не будет, я снова бросила сахарок на стол, но в этот раз с силой и прицельно по чайной ложке. Та с грохотом свалилась на пол.
Мужчине явно не хотелось отрываться от шоу и мягкого удобного кресла, но работа обязывала, и он храбро пошел проверять кухонные звуки. К тому же, не зря на столе стоял остывший чай, греот вспомнил про свой напиток.
В кухне вспыхнул свет, отбросив на снег рядом со мной желтый квадрат. Я осторожно заглянула в окно. Мужчина осмотрелся и заметил свой остывший чай. Еще раз внимательно окинув взглядом комнату, он забрал кружку и вернулся к шоу.
Я скользнула к соседнему окну, где засели в ожидании сигнала парни. Греот Лежбицкий откинулся на спинку кресла и с блаженной улыбкой припал губами к кружке.
Веер капель из его рта оросил все вокруг.
Даже из-за стекла слышалась ругань разъяренного мужчины. Мы дружно присели и не высовывались не менее десяти минут — пока у охранника приступ подозрительности, глупо светиться.
К тому времени, как Виктор встал с корточек и заглянул в окно, греот Лежбицкий успел проверить каждый закоулок, убедиться, что чай он себе сделал столь невкусным сам, «вспомнить», что по рассеянности умудрился заварить напиток в еще в одной кружке и в завершение усесться в кресле с новой порцией.
Он медленно прихлебывал и причмокивал губами, а мы следили за каждым его глотком. Наконец, мужчина отставил на компьютерный стол пустую кружку, счастливо улыбнулся и… скривился. Обхватив руками толстое брюхо, он бросился прочь.
— Пора! – сообщила я. – Полчаса у вас точно есть.
— Не переживай, минут за пять управимся, — пообещал Виктор и принялся вскрывать окно. Рисовался, конечно, быстро нужную запись им не найти даже втроем, но время есть, и это главное.
Я же полезла в кухонное окно, чтобы самолично контролировать перемещения греот Лежбицкого и в случае необходимости принять удар на себя – привлечь внимание охранника.
К моему удивлению, парни управились за четыре минуты. Наверное, все-таки третий помощник сыграл роль.
— Готово, сматываемся, — прошипел Мстислав, заглянув в кухонное окно.
Повторять мне не требовалось. Мы дружно метнулись в сторону мужского общежития. За спиной я слышала топот, но оглядываться не смела, смотря только себе под ноги. Ночное освещение вокруг замка было экономным и тусклым, новогодние гирлянды давно погасли. Темень скрывала штрафников, вроде нас, от зоркого ока нечаянно выглянувших из окна преподавателей или ректора.