Портрет моего мужа
Шрифт:
Я, оказывается, успела изучить его. Вот слегка дернулась губа, будто Мар вот-вот оскалится. Дернулся нос. Пальцы сложились крестом... детский нелепый жест, если сложить так пальцы, то можно врать и боги не накажут.
– Признаю, я был недостаточно внимателен к тебе. Слишком занят... дела требовали пристального внимания...
– И Лайма.
Мар поморщился.
– Она дура.
– Пускай, зато беременная...
– Мне нужен наследник.
– Но не от меня, - я осознала это со всей ясностью. И Мар тоже понял.
–
Дышать было тяжело.
И я заставила себя считать. Раз-два-три-четыре-пять... вышла Грета погулять... дети наследуют дар... но не всегда, далеко не всегда это дар сильнейшего в паре... бывает... по-разному, и Мар не хотел рисковать.
– Тебе ведь не нужны были дети, - он робко тронул меня за руку.
– Ты сама говорила...
– Сейчас не нужны, но...
– Как захочешь, родишь. Я не оставлю своего ребенка, каким бы он ни был...
Именно тогда я и поняла, насколько мы... разные?
– Я подаю на развод, - сказала я тихо. А Мар улыбнулся, этак, снисходительно...
– Ты ведь не думаешь, что все будет просто...
...конечно, не думаю.
Первое заседание. И сонный судья, который не столько слушает меня, сколько наблюдает за мухами. По летнему времени их развелось прилично. Мухи ползают по графину с лимонной водой, по дубовой раме и портрету Его Величества. Они садятся на пыльные окна и даже на судейскую лысину, и тогда судья вздрагивает, поднимает вялую пухлую руку, сгоняя нахалку.
Мне кажется, что все очевидно.
Муж мне изменил, и я в своем праве подать на развод, тем паче, Мар не отрицает факта измены. Он спокоен и, кажется, его даже забавляет моя злость.
– Она просто перенервничала, господин судья, - он привстает и удостаивается одобрительного кивка.
– Женщины чересчур эмоциональны, а потому порой теряют способность мыслить здраво. Поэтому моя жена забыла, что брак наш заключен по старому обряду...
...а значит, расторгнут может быть лишь по взаимному согласию.
Или волей Его Величества.
Впрочем, это не помешало мне вновь подать в суд. И получить очередной отказ. Отправить прошение в канцелярию...
...и вызвать гнев Мара, который выразился в запрете на мою работу.
– Хватит маяться дурью, - сказал он.
– Этот университет себя исчерпал. Если хочешь работать, у меня найдется...
– Иди на хрен!
– я позволила себе выразиться и куда менее изящно.
– Как грубо...
Плевать.
Я... почему-то чем дальше, тем злее я становилась. Обида? О да, она была, жила и не собиралась исчезать, затмевая слабый голос разума.
– Дорогая, - он поцеловал мне руку, а я демонстративно вытерла ее о юбки.
– Если ты еще не поняла, то у нас... женщина всецело зависит от мужа.
Одного письма хватило, чтобы меня уволили. И Лённрот, смущаясь и розовея, сказал, что мне следует проявить благоразумие и помириться с мужем.
Я осталась без квартиры.
И без денег, поскольку мой счет вдруг оказался заблокирован по требованию мужа. Мои вещи вывезли. А Мар оставил записку, что всегда будет рад видеть меня в нашем новом доме...
...я одолжила пять крон и купила билет до Эсбьерга.
Глава 3
Глава 3
– Дура ты, Эгги, - сказал мне брат, сунув в руку свежий маковый калач.
– Но ничего, как-нибудь перетрется, мука будет...
...он держал маленькую булочную, которая досталась от матери, а той - от деда, и вообще соседи полагали, будто наша булочная возникла едва ли не ранее Эсбьерга.
Здесь было... спокойно.
Море.
Город, знакомый каждой улочкой своей. Чайки и берег. Круглые камушки, которые я отправляла гулять по воде. И Мар, появившийся на склоне зимы.
– Хватит уже, Эгле, - сказал он, обводя рассеянным взглядом море. И то, сизе-серое, отпрянуло, будто тоже не желало иметь с Маром ничего общего. Даже чайки заткнулись.
– Все уже поняли, как ты обиделась. Возвращайся.
– Нет.
На берегу, следовало признать, Мар смотрелся глупо. Светлый его костюм выделялся на общем тускло-сером фоне, а модные ботинки успели пропитаться водой и обзавестись плотной темно-серой коркой высохшего песка.
Кто ж в ботинках на берег ходит.
– Эгле, - голос его звучал мягко, и всем видом своим Мар демонстрировал печаль. Легкую. Светлую. Иную эйты испытывать не умеют.
– Это уже не забавно.
– А это было забавно?
Интересно, у него родился ребенок?
Нет, я могла бы взять «Родовое древо», благо, продавался журнал свободно, извещая весь мир о важных событиях в мире высшего света. Свадьбы там, помолвки... или вот рождение наследника древнего рода...
– Нет, - вынужден был признать Мар.
– Но я понимаю, что ты была обижена. Я извинился.
Он извинился и теперь... что?
Я должна проникнуться? Войти в положение? Или броситься на грудь со слезами? Простить, вернуться и сделать вид, что все хорошо? Просто-таки замечательно...
– Мне нужен развод.
– Зачем?
– Затем, что я хочу получить свободу. От тебя... от...
– Если тебя напугала Лайма, то я имел беседу с ее отцом. Больше она не станет вмешиваться в наши отношения.
Надо же, у нас, оказывается, отношения были, а не просто так сделка. И что значит, не станет вмешиваться? Будет тихо и мирно жить в особняке Мара в роли... кого? Второй жены? Слышала, у эйтов бывает. А я, стало быть, буду первой. И если проявлю толику смекалки, то мне тоже купят особняк. В конце концов, это же такая мелочь за спокойствие семьи.