Порыв ветра
Шрифт:
Дорога в неизвестность
Эйфория от удачного побега прошла весьма быстро. Ещё с час я плутала по улицам, стараясь уйти подальше от храма, но усталость взяла своё. Заметив пустую скамейку, которых в этом районе было довольно много, присела, вытянув усталые ноги, и попыталась подвести первые итоги. Итоги неутешительные. Получалось, что за месяц пребывания в этом мире я ничего не добилась. Совершенно ничего. Я не знаю как называется этот мир, не знаю даже названия города, где я оказалась. Не знаю местных обычаев, не имею ни заработка, ни крова. Ничего! Из плюсов — разве что научилась разговаривать, да и то неизвестно, насколько правильно. Уверила себя, что говорю, ну и ладно. Сменила бедняцкое платье на застиранное монашеское. Шрамы на теле и голове —
А если всё-таки поймают… Я на мгновение представила, что меня хватают чужие руки, куда-то волокут… Как там говорила настоятельница? Для непокорных у нас найдутся и карцер, и розги, и… плети… Внутри мгновенно заклокотала холодная ярость, но я ей только обрадовалась — ведь старуха сказала, что мои силы резко увеличиваются именно в таком состоянии. И сдерживать себя я теперь не буду…
Посидела ещё немного, старательно лелея в душе ненависть к любому, кто попытается меня схватить, но вскоре обругала себя — если буду рассиживаться, то и в самом деле придётся кого-нибудь убивать. На мгновение засомневалась в какую сторону идти, но потом решила идти на север. Почему? Не знаю. Может потому что горы слева. Я всё равно не знаю, что меня ждёт за городом, так о чем думать? Я вдруг резко остановилась — а если там какой-нибудь пропускной пункт, и меня уже ждут? И все мои трепыханья бесполезны? Сразу навалилась усталость, но я себя одернула — здесь сидеть тоже не лучше. Что будет то и будет.
Для начала надо было решить вопрос с одеждой. Я шла по улице, внимательно поглядывая по сторонам, но никому не нужные вещи на дороге не валялись. Бельё если и сушили, то за высокими заборами, под присмотром. Возможно ночью, если залезть через забор, окошко… Но это статья УК с нехорошими последствиями при любом строе и эпохе. Да и ночь ещё дождаться надо. Наверное, надо идти туда, где людей много. Может, какой пьяный на крылечке уснёт, может кто разговором увлечётся, может какой продавец отвлечётся. Некрасиво, конечно, но мне сейчас не до красивостей и правильностей. Даже если захочу заработать честно, трудом, кто меня такую, в одежде монашки, возьмёт? Им вроде работать в других местах, кроме храма, нельзя. А если и можно, то явно не за деньги, а в качестве благотворительности. Так что у меня два пути — или воровать, или идти прямо так, и в этом случае шансов спрятаться от храма у меня будет гораздо меньше.
Реальность, как обычно, оказалась весьма далека от моих планов. На рынке, куда я зашла, народу было много, товаров много, но никто не собирался делиться ими с маленькой монашкой — и без меня желающих погреть руки чужим добром хватало. Торговцы не только внимательно высматривали возможных покупателей, но и ещё более внимательно смотрели, как бы кто не полез за их товаром. И если как покупатель я никого не интересовала, то как воровка… Я немного потолкалась в торговых рядах, но вскоре, прямо у меня на глазах, поймали настоящего воришку. Худющий парень с вороватым взглядом что-то умыкнул с прилавка, но не успел сделать и шага, как его тут же схватили за руки. Немного, без особой злости, избили и сдали подоспевшему наряду стражи. Пример был настолько наглядный, так напомнил произошедшее со мной, что желание тянуть ручонки к чужому сразу пропало, и я решила не рисковать. Одежда нужна, но лучше я поищу её где-нибудь в другом месте.
Но уйти без проблем не получилось. Стараясь не глядеть по сторонам, стала пробираться на выход, но в продуктовых рядах меня накрыл запах. Запахов здесь хватало везде, натуральных, сильных, от свежевыделанной кожи до специй, но меня настиг запах свежего хлеба. Кому повезло его узнать, ни с чем не спутает. Как зомби, сделала несколько шагов и замерла перед лотком со свежей выпечкой. Чего здесь только не было! И лепёшки, и булочки с маком, и даже пирожки с мясом. Пустой желудок скрутило, и я замерла, стараясь не захлебнуться слюнями. Ну почему я раньше была такая дура, ну почему не ценила эти простые радости, почему не наедалась впрок? Я буквально чувствовала, как тает во рту поджаристая корочка булочки…
Неожиданно сбоку послышался басовитый мужской голос.
— Дохлятина!
Слово было настолько неуместным среди окружающих запахов, что я даже вздрогнула. Неужели и здесь нашелся привереда, который даже на солнце заметит пятна? Повернула голову, но мужчина, стоявший невдалеке, смотрел вовсе не на пирожки, а на меня. Демонстративно сплюнул, и ещё раз повторил для меня:
— Дохлятина!
Мужик был здоровенным, широким. В рубашке, небольшой передник и нож у пояса. Такой впечатление, что он только что отошел от соседнего прилавка. Рядом с ним я и в самом деле выглядела… очень маленькой. Слово обидное, но по сути верное. Не спорить же с ним из-за этого. Да и извинения требовать бесполезно. Хотела уйти, но мужика моя молчаливая покорность не устроила, и он заступил мне дорогу.
— Тебя что, в вашем храме совсем не кормят?
Какого ответа он ждал? Или просто решил покуражиться? Я промолчала, сделала шаг в сторону, но мужик снова заступил мне дорогу. Сбоку раздался предостерегающий голос:
— Ксанх, кончай приставать, она может быть опасной.
Мужик оглянулся на говорившего и удивлённо протянул:
— Опасна? Этот заморыш?
Он снова оглядел меня с ног до головы, затем протянул руку ко мне.
— А что это у тебя такое?
Старая школьная шутка в местном исполнении. Я опустила голову, пытаясь увидеть, что он там заметил, а эта скотина больно ущипнула меня за грудь. От неожиданности я дернулась, платье на груди треснуло, и звезда богини вылетела из разреза платья, привлекая внимание мужика. Неуловимо быстро он ухватился за мой медальон.
— Смотри-ка, какие цацки носят монашки — удивлённо произнёс он — Мне понравилась.
Я попыталась вырваться, но мужик мгновенно изменил решение.
— А ну дай посмотреть.
Ухватился он всей своей лапищей, близко к горлу, и шнурок чуть не стал для меня удавкой. Может мужик собирался снять медальон через голову, может просто хотел сорвать. Резко дернул, но шнурок медальона оказался невероятно прочным, и мне чуть не оторвало голову. Мужик поднял руку повыше, и я повисла в воздухе, словно щенок в ошейнике, которого сердитый хозяин волочит домой. Даже мелькнула мысль, что вот так я и встречу свою смерть.
Но мужик неожиданно отбросил меня в сторону, а сам затряс рукой, будто она была обожжена. Я грохнулась на землю. Мысли путались — что происходит? Мужик между тем быстро пришёл в себя, и недоумение в его взгляде сменилось настоящей яростью. Огромный, чуть ли не два раза больше меня. О каком-либо сопротивлении не могло быть и речи. Вокруг уже собиралась толпа. То ли помочь, то ли развлечься. Я только горько усмехнулась — «никто и никогда не посмеет причинить мне боль». Недолго же я смогла выполнять свои же клятвы.
Вдруг почувствовала злой укол боли от своего медальона, и тело стало словно чужим. Протянув руку к мужику, я зло прошипела:
— Ты. Посмел. Поднять. Руку. На жрицу Гернады?!
Шепот, но его услышали все. Люди вокруг стали оборачиваться, но мой мучитель был в ярости и его мои слова разозлили ещё больше.
— Да я тебя, сучка, сейчас…
Снова выбросив вперёд руку, я мысленно врезала ему по мозгам.
— На колени!
Наверное, сильно врезала, потому что мужик буквально рухнул на землю. И даже в таком положении был выше меня.