Поселок на краю Галактики
Шрифт:
Стартер заскрежетал раз, другой, третий, но скрежет этот так и не перешел в ровное гудение мотора.
– Что за черт!
– Шофер выскочил из машины и поднял капот.
– Бензин поступает... Искра есть... Ничего не пойму!
– Понять и в самом деле трудно, - сказал Баловнев, перелезая на водительское сидение.
– Дай-ка я!
Он погладил руль, подергал рычаг переключения скоростей, несколько раз включил и выключил зажигание, а затем резко вдавил стартер.
– Во - видали!
– закричал шофер.
–
– У тебя жена есть?
– спросил Баловнев.
– Ага!
– Ждет, небось?
– Ждет, зараза!
– Привет ей передай. А я один поезжу.
– Ну и ладно. Если не заведется, так здесь и оставляйте. Я завтра утром заберу. Удачи вам!
"Обязательно, - подумал Баловнев.
– Обязательно удачи! Сейчас это мое единственное оружие!"
Через пять минут он без труда завел машину и, отъехав метров сто от опорного пункта, свернул в первый же попавшийся переулок - туда, куда увлекал его неосознанный внутренний приказ.
Ковш Большой Медведицы уже повернулся ручкой вниз, а указатель горючего приблизился к нулю, когда Баловнев, впустую исколесив все окрестные проселки, решил прекратить поиски.
Был самый темный предрассветный час. Ни одно окно не светилось в поселке. Дорога здесь резко сворачивала и спускалась к плотине, с другой стороны которой уже стояли первые дома. Справа, со стороны болот, наползал белесый туман. Слева, в низине, показались кирпичные руины старой мельницы. Напротив них, прямо посреди дороги, кто-то стоял.
Баловнев смертельно устал, и предчувствие на этот раз изменило ему. Он несколько раз переключил свет и просигналил, но фигура впереди не сдвинулась с места, лишь тогда участковый понял, что это "чужинец".
Короткая, лишенная шеи голова была по-звериному вдавлена в плечи. Он стоял к машине боком и, судя по всему, прятаться не собирался. Уступать дорогу - тоже.
"Волк, - подумал Баловнев.
– Вот кого он мне напоминает. Волк, рыскающий в поисках поживы у человеческого жилья".
Он гнал машину, не убирая руки с сигнала. Никакие нервы не выдержали бы этого рева, несущегося сквозь мрак вместе с ослепительными вспышками света, но у "чужинца", возможно, не было нервов. Когда их разделяло не более шести метров, Баловнев повернул руль вправо. Тут же под передком машины что-то лязгнуло, и она перестала слушаться руля.
"Оторвалась рулевая тяга!" - успел сообразить Баловнев, вдавливая педаль тормоза в пол. Машину заносило прямо на "чужинца".
– Уходи!
– заорал Баловнев, хотя вряд ли кто мог его услышать.
"Газик" тряхнуло, словно он налетел на пень, темная сутулая фигура куда-то исчезла, и в следующее мгновение свет фар выхватил из темноты стремительно летящую навстречу коричнево-красную, выщербленную плоскость стены. Осколки ветрового стекла хлестанули Баловнева по лицу, а что-то тяжелое, ребристое
Очнулся он спустя несколько секунд. Тускло светил левый подфарник, хлюпала, вытекая из пробитого радиатора, вода. Задыхаясь от резкой боли внутри, Баловнев попытался открыть дверку, но ее заклинило. Кровь заливала глаза, и ему все время приходилось вытирать рукавом лоб.
Внезапно машина дернулась, словно кто-то пытался приподнять ее за бампер. Баловнев стал коленями на сидение и по пояс высунулся наружу. Что-то массивное, плоское снова шевельнулось под машиной. "Газик" начал сдавать задом, взрывая заблокированными колесами мягкую землю. Между капотом и стеной, вздымаясь, как опара, медленно росла какая-то плотная, округлой формы масс?. Из широких покатых плеч вылез обрубок головы серый, глянцевый. Судорожно растянулся безгубый рот. Выпуклые рыбьи глаза совершенно ничего не отражали. Казалось, это вовсе не глаза, а две дыры, два черных провала, в которых угадывался бездонный равнодушный мрак, а может быть, что-то и похуже.
Через переднее сидение Баловнев выбрался на капот, а оттуда мешком свалился на землю. "Чужинец" был совсем рядом. Баловнев попытался вцепиться в него, но это было равнозначно тому, чтобы руками хватать дождь.
– Стой!
– хрипел Баловнев.
– Стой! Не уйдешь! Покуда я жив, не будет вам покоя!
– Ну что вы переживаете! Подумаешь - подвеска накрылась! У меня запасная есть. И фару заменим, и облицовку выправим. Нет проблем. Не такие дела делали. Главное - сами живы!
– Шофер почесал голый живот. Под пиджаком у него ничего не было.
– Ты же знаешь, любое дорожно-транспортное происшествие подлежит регистрации и учету, - Баловнев закашлялся.
– Болит?
– Ноет.
– Это, наверное, от руля. Пройдет. Ребра, вроде, целы... Не пойму, чем вас так запорошило. Известь, что ли...
Он помог Баловневу стянуть китель, обильно осыпанный чем-то вроде серой пудры, и несколько раз встряхнул его. Пыль эта так и осталась висеть в воздухе, словно неподвластная закону всемирного тяготения.
Светало. Слышно было, как по всему поселку мычат коровы, покидающие стойла. Где-то рядом чирикала какая-то ранняя птица.
– Буксир найдешь?
– Спрашиваете!
– Тащи машину в гараж. Я туда через часок тоже подойду.
Не заходя на опорный пункт, он умылся водой возле колонки и прополоскал рот. Ключа в карманах не оказалось, но Баловнев вспомнил, что, уходя накануне, он не запер входную дверь. Сердцем ощущая смутную тревогу, он шагнул в темную, не успевшую проветриться за ночь комнату.
Все они были здесь, серые и неподвижные, словно надгробные памятники. Кто-то безликий, больше похожий на манекен для отработки штыковых ударов, шевельнулся и встал за спиной Баловнева, загораживая дверь.