Посиделки в межпланетной таверне "Форма Сущности"
Шрифт:
– - А какое имя носите вы?
– - томно осведомилась она.
Не знаю почему, но я решил представиться псевдонимом. Видимо, здесь сказалась известная прозорливость драконов, ведь чуть позже выяснится, что незнакомка является колдуньей, занимается некрофагией, сиречь -- издевательством над мёртвыми, а волшебникам не стоит предоставлять в распоряжение информацию о себе и, в особенности, -- называть своё имя.
– - Меня зовут Правым Крайним, сударыня, я очень устал и хотел бы поесть и выспаться.
– - Поесть? Но ты уже сыт, -- произнесла Геенна, и я ощутил, что чувство голода куда-то исчезло, хотя желудок по-прежнему пуст.
Такие фокусы с пищеварительным трактом всегда вызывают у меня дрожь омерзения, ибо поражают дракона в его самое чувствительное место. Между тем садистка ещё только начинала гнусные эксперименты надо мной.
– - А теперь я помогу тебе заснуть.
Она превратила поганку в стул, пень -- в стол и положила на него книгу. И тут я с ужасом убедился, что красное -- всего лишь цвет суперобложки, а сама книга -- цвета Запредельной Тьмы с единственной золотой надписью.
– - Чёрная Книга Гиля, -- прошептал я.
– - Она, -- усмехнулась ведьма.
– - Сейчас мы зачитаем кое-какие цитаты. Видишь: заложены мои любимые места.
Она раскрыла книгу и нараспев произнесла:
– - "И совершил Всевышний к седьмому дню дела свои и сказал, что получилось весьма хорошо. И хор ангелов славил его, и раздавались бурные аплодисменты и крики: "Браво! Бис!" И, выходя на бисирование, Саваоф создал ещё восемнадцать параллельных вселенных, вот почему таково число их. Но в когорте правоверных нашёлся один, что усомнился и спросил: "А ещё хорошо ли вышло-то? Посмотрим, посмотрим". По привычке повторять некоторые хористы подхватили и эти слова, и получилось уже не единогласное одобрение, а чёрт знает что. Насупился Единый и не сулящим доброго голосом осведомился: "Что вы, собственно, имеете в виду?" "Ну как же, -- без тени смущения ответствовал Усомнившийся.
– - Недоделок масса. Солнца ваши как-то хаотично по космосу разбросаны, некоторые по недосмотру вообще без планетных систем остались, а в таком случае какие же они светила, если светить-то некому? В правом секторе неба, каковой вы на ночь глядя делали, вчера две звезды погасли, а позавчера сверхновая взорвалась. И с фотонами вы что-то слишком сложное придумали, никак в голове не укладывается, уж извините". Разъярился Создатель, и прогнал непокорного с глаз своих, обозвав предварительно полудурком, и объявил ему выговор с занесением в астральное тело, и стал Усомнившийся с тех пор иссиня-чёрным, но продолжал задавать неудобные вопросы. И так резко упал его рейтинг среди свиты, что стали его называть Падшим Ангелом".
Колдунья прервалась, закинула ногу на ногу и, затянувшись, выдала идеальное колечко дыма.
– - Вот оно как было на самом деле. Все ваши источники компилятивны и искажены, зато моя книга -- непосредственно от Лукавого. Читаю дальше после небольшой цезуры. "И, как обычно, сделал Всевышний из глины человека, и, по традиции, нарёк его Адамом, и из его ребра создал ему жену, и сказал: "По-моему, ничего вышло" -- но уже не так самоуверенно. И среди обычных славословий прорезался голос Падшего: "Не знаю, Предвечный, не на свою ли голову ты их сотворил? Обещаю тебе из-за них крупные неприятности". И за эти слова Чёрный Ангел был лишён аккредитации при дворе, но не сдался и почтил людей своим особым покровительством. Порой он даже вынужден был пресмыкаться перед ними, но открыл-таки им глаза на ущемление их прав. И после изгнания из Эдема он не оставил племя человеческое и в меру сил развивал в его сынах гордость, упорство в достижении цели и тягу к справедливости. Именно он подтолкнул так называемого Каина к борьбе за свое попранное достоинство. Он же разработал универсальный межпланетный проект Вавилонской башни (можно сказать, первого небоскрёба, хотя и без лифта, мусоропровода и пентхауза) -- выдающегося архитектурного сооружения того времени. После известного смешения языков он изобрёл эсперанто, позволившее людям сохранить достаточно взаимопонимания, чтобы объявлять войны, объясняться с женщинами и допрашивать пленных на доступном обеим сторонам языке".
Геенна потянулась, повела плечами и перелистнула несколько страниц. Я ощутил, что вереница слов, как трясина, засасывает меня, а сознание уплывает, покачиваясь на акустических волнах, как бумажный кораблик в луже.
– - "И рассердился Творец на людей за дела их и решил истребить их с лица земли, за исключением Ноя, который имел перед Небесами особые заслуги. Тогда явился к Создателю Падший и заявил: "Как же так, Господь? Кто же разбазаривает вверенные материальные ресурсы? Нерентабельно. Мне и вовсе обидно: всё-таки плоды и моих трудов погибнут". Но не слушал Саваоф, топал ногами и метал молнии. Разъярившись, он ликвидировал-таки предприятие, упрятав концы в воду.
Мои веки отяжелели, голова свесилась на грудь, зрачки закатились,. и мир представился простым и понятным, как негатив фотографии. Геенна накинула на меня уздечку и повела за собой, а я только и мог, что переставлять ноги и незамутнённым уголком сознания надеяться на лучшее.
В её замке я прожил семь лет. Первый -- вешалкой для шляп в передней, где перевидал немало интересного, когда юные ведьмочки и колдуны на шабашах, сняв алкоголем напряжение, импровизировали на чужих пальто по углам. Следующие четыре я проработал торшером в спальне, где оказалось относительно неплохо, так как Геенна была ведьмой достаточно миловидной и без комплексов (если не считать мании величия), и, кроме того, с меня хоть изредка смахивали пыль. Хуже всего пришлось в последние пару лет, когда мне довелось заменить собой испорченную электрозажигалку для газовой плиты. Вот уж кого никогда не моют. И относятся хуже, чем к миксеру. Тут я натерпелся-таки. К тому же морда обгорела.
Уверен, что после семи отведенных правилами лет она меня не выпустила бы. Отыскала бы повод. Но Провидение, которое не оставляет без попечения даже самую мелкую букашку, не говоря уже о таком тяжеловесе, как я, выручило и на этот раз. Едва наступил предсказанный день моего освобождения, внизу раздался грохот, и входная дверь пала в неравном бою. В образовавшийся проем ворвался светловолосый, круглоголовый и розовощёкий крепыш, размахивая над головой огромным топором. Его клетчатая рубаха расстегнулась, демонстрируя намечающийся животик, борода воинственно топорщилась, мышцы на руках, правда, не бугрились, но их вполне хватало, чтобы безостановочно вертеть солидных размеров секач. При этом он не забывал рычать традиционное: "Казад!" Слуги колдуньи разбегались перед ним без особого сопротивления, выражая верность хозяйке только словесными протестами. Однако незваный гость всё равно для порядка крушил мебель, стараясь при этом принимать наиболее выигрышные позы. Когда он смахнул с журнального столика магический шар с программным управлением, я почувствовал, что заклятие спало, и с удовольствием принял участие в уничтожении недвижимого и движимого имущества. Попутно после столь долгого поста наконец-то хорошенько поел. Впрочем, и он с удовольствием подкрепился, когда мы прорвались на кухню, причем, как и я, отдавал предпочтение мясным блюдам. Однажды нам попалась на пути Геенна со своим чёрно-красным бестселлером. Однако мой новый приятель выразительно глянул на нее; взвизгнул воздух, рассекаемый острой сталью, прозвучало: "Казад!" -- и ведьма сочла за благо ретироваться.
– - Слушай, спаситель, кто ты все-таки такой?
– - спросил я, выбираясь на свежий воздух прямо сквозь стену танцевального зала.
– - Гном, естественно, -- он отбил шпагу осмелевшего начальника стражи и с воплем: "Мы, гномы, существа простые, необразованные, этим вашим приёмчикам необученные" -- обрушил на его голову свой инструмент.
– - Это я, положим, и сам по твоему кличу понял. Звать-то тебя как?
– - Сначала ты скажи. Мы, казад, первыми представляться не любим.
– - Я Левый Полусредний из Пещеры Кривых Скал.
– - А я Хабарлог. Откуда родом -- и сам забыл, слишком много раз пришлось переезжать. Сейчас и вовсе бездомный, брожу по белу свету, на жизнь топором зарабатываю и вообще штуки всякие делаю. А ты куда путь держишь, Левый Полусредний?
– - К колдуну из Абар-Кадабра, хочу отнести ему вещь, которая давно хранится в нашей семье и порядком-таки надоела.
– - Не колечко, случайно?
– - Нет. С чего ты взял?
– - Да так, был один печальный опыт. В общем, с тобой я пойду. Путь к Творожным скалам покажу, всё равно делать сейчас нечего, а ты без меня опять в какую-нибудь историю вляпаешься. И чего, спрашивается, я со всякими разгильдяями валандаюсь?! Есть во мне, наверное, педагогическая жилка. Чувствую -- во времена эльдарского ига они не только песни пели да крепости строили, небось, и девок наших портили. Иначе -- откуда такая напасть? Это ж они, эльфы, всех жить учат. Заковыристая штука -- генеалогия. Да, забыл сказать: питание и прочие дорожные расходы -- за твой счет.. Учти: узнаю, что несёшь ты всё-таки кольцо -- накажу. Мы, гномы, народ простой, мирный, нам эти заварушки ни к чему.
– - Да говорю же -- нет. Вот, смотри.
И я сунул ему под нос Кубок.
– - Что за ерунда такая?
– - Чаша Святого Грааля.
– - Тьфу, я думал -- хоть вещь хорошая. Я бы на месте мага у тебя её нипочем не взял. Это разве узор? Это разве инкрустация? А проба где? Нет, прогонит он тебя.
Тем не менее, он явно успокоился.
Мы пока что шли пешком. Хабарлог утверждал, что в полётах его тошнит и укачивает, и напирал на свои привилегии как проводника, а я после стольких лет наземного существования не рисковал пока опробовать крылья.