Посланница преисподней
Шрифт:
Юноша осторожно взял руку девушки в свои ладони. В горле стоял комок слёз.
Как похорошела Фрей!
До неузнаваемости…
Нет! Он узнал бы её среди тысяч женщин, среди миллионов лиц: как забыть то удивительное тепло, что нахлынуло на него, едва он встретил взгляд этих милых глаз?
Когда он прикасался к Ариэлле, его бросало в жар, разум туманился… Но поцелуи с Фрей — безудержный восторг, радость, которую можно сравнить только с полётом…
Вирлисс упал на колени и уткнулся лбом в холодный камень ванны.
— Фрей… Фрей, вернись ко мне, пожалуйста… —
Воспоминания вились вихрем снежинок — чистых, сверкающих… но таких безумно колючих…
Её улыбка — нежная и счастливая: тогда, после их первой близости…
Рука в его руке, ночь над тихой заводью — «Я люблю тебя, Фрери»… В первый раз.
И — вздрогнувшие губы, смятенный взмах ресниц… Боязнь собственных чувств…
Как сейчас он понимал её!
А как Фрей уснула в библиотеке, засидевшись над учебниками — и он тогда осторожно перенёс её на кожаный диванчик, скрытый от посторонних глаз пышно разросшимся фикусом… или что там такое росло в кадке? Библиотечная смотрительница не заметила их, и в ту ночь он прикорнул на другом диванчике, а утром, смеясь, сообщил растерянной и смущённой Фрери, что теперь просто обязан на ней жениться — раз уж они вместе провели ночь… И её вспыхнувшие жаром негодования щёки, и лёгкий подзатыльник, и возмущённое «Перетопчешься, кровосос!»…
И — безумно расширенные, полные боли глаза, но взгляд — твёрдый и нежный…
Я не оставлю тебя, Вир….
Её губы под его губами — там, под падающими плитами, в миг последней, предельной ясности.
— Я не предам тебя, Фрери… — прошептал юноша и, осторожно взяв на руки, вынул девушку из ванны.
Кровь не капала с её волос и тела — она впиталась мгновенно, не оставив даже следа. Девушка лежала на руках своего жениха, запрокинув голову под тяжестью роскошных прядей — Вир не помнил, чтобы при жизни они были у Фрей такими длинными и густыми. В холодном голубом свете магических ламп её кожа походила на безупречный мрамор — но была такой тёплой!
Изгибы тела стали неумолимо гармоничны, и всё же от этого совершенства Вирлисса невольно пробирала дрожь. Фрей, его любимая Фрей была человеком, обычной милой девушкой…
Тело, которое он сейчас держал на руках, было телом спящей богини.
Вирлисс вздрогнул при этой мысли.
Фрей наполняла не вампирская красота. Иная.
Или это уже дают о себе знать его собственные страхи и сомнения?
Сейчас, в этот самый момент, Вир как никогда чётко понял, что к Ариэлле его толкает не сомнение в собственных чувствах, нет.
Сомнение в чувствах Фрей — и безысходность. Он поддался отчаянию.
Но любовь воистину стоит того, чтобы верить и ждать!
Вирлисс осторожно опустил тело девушки на лавку и бережно надел на Фрери оставленную Эетом ночную рубашку — длинную и воздушную, в кружевах. Она окутала Фрей, словно черёмуховое облако.
И Вирлисс нагнулся и трепетно запечатлел на губах любимой нежнейший поцелуй.
А потом выпрямился, снова взял на руки свою невесту и медленно пошёл наверх бесконечными переходами Храма — наверх, где давно ожидала приготовленная для Фрери комната.
— Ты обязательно увидишь, как красив Храм Мортис… наш дом, — тихо наговаривал молодой человек, словно девушка могла его слышать. — Ты никогда даже не думала, что он станет нашим домом, верно? Знаешь, я тоже не думал. Но, Фрери, столькое изменилось! Ты будешь поражена, когда очнёшься. Ты никогда не проходила дальше Общего святилища. Я покажу тебе всё-всё: библиотеки, бассейны, потайные комнаты… Тайный Алтарь. Мы вместе будем заниматься магией, пройдём вдоль побережья на Скидбладнире, будем летать… Побываем в других странах… Побываем в Невенаре. Да, мы отправимся туда в путешествие! Увидим прекрасные города и другие народы… Как тебе эта идея? А потом, однажды… у нас родятся дети. Мы же хотели этого, помнишь? Всё будет, Фрей. Мы будем вместе. Я дождусь тебя…
Вирлисс остановился под короной светового колодца, в потоке лунных лучей. В их искрящемся торжестве угольно-чёрные тени от длинных ресниц Фрей контрастно, резко ложились на бледные щёки, а все черты словно стали ещё безупречнее. Кожа будто засветилась изнутри — впрочем, как и у Вира.
Они оба были вампирами, детьми ночи.
— Ты чувствуешь?… — прошептал Вирлисс, всматриваясь в лицо любимой. — Какая сегодня луна! На неё больно смотреть, почти как на солнце. Ты слышишь её зов, моя девочка? В такую ночь манит небо…
Губы Фрери чуть дрогнули — и Вирлисс замер, как громом поражённый.
А потом заговорил — быстро, страстно:
— Ты слышишь меня? Ты чувствуешь?… Аромат весенней ночи, ветер… Ты чувствуешь?
Фрей улыбалась — да, улыбалась! Словно вместе с весенним ветром в ночи блуждала её душа — и коснулась спящего тела едва уловимым дуновением.
— Фрери, — звал Вирлисс. — Фрери, слушай меня… Иди ко мне. Открой глаза. Это ведь так просто — посмотри на луну. Иди на её зов… Слышишь? Ты слышишь?
Ничего. Веки даже не дрогнули.
— Ну и хорошо… — прошептал Вирлисс, кусая губы. — С первого раза не получилось, это бывает. Это нормально. Не бойся, моя девочка. Мы попробуем ещё раз. Я дозовусь тебя, Фрей! Всё будет хорошо.
— Вир?…
От неожиданности вампир вздрогнул. В коридоре стоял стройный тёмный силуэт. Через секунду в зал светового колодца ступил Таривил.
В запылённой дорожной тунике и зелёном плаще, и волосы ещё пахнут лесом. Юноша нетерпеливо откинул со лба упавшую тёмную прядку, заправил за остроконечное ухо.
— Тар? — Вирлисс невольно улыбнулся при виде эльфа. — Рад тебя видеть. Ты только сейчас вернулся? Ночью?
Таривил мелодично рассмеялся.
— Люблю, когда дорогу освещают звёзды.
— А днём ты отлёживался под кустом?
Юноша пожал плечами. Глаза искрились весельем.
— Ну, не под кустом, а под деревом… Магия Жизни много требует от немёртвых. Но спасение детей того стоило.
— А никто и не спорит, — кивнул вампир.
— Это?… — эльф запнулся и кивком указал на спящую девушку.