Посланник
Шрифт:
— Он снес тебе кусок кожи на голове. Приложи к ране. — Заговорил он. — Здешний климат отвратителен. Получишь заражение, сдохнешь. Не знаю, кто ты, но удар у тебя отменный. Я впервые сталкиваюсь с подобным.
Положив салфетку Дакку на руку, он повернулся и пошел прочь. Только сейчас Дакк увидел на рукаве его курточки изображение какого-то извивающегося гада. Скорее всего это был местный реаниматор. Второй реаниматор, до сих пор стоявший рядом с мертвым бешеным, побежал за ним. Пробегая мимо Дакка, он на мгновение приостановился и посмотрел ему в лицо.
— Теперь тебе нужно спать с открытыми глазами. — С усмешкой на своем очень молодом
Дакк взял салфетку и расправив её, приложил к ране. Рана вновь вспыхнула. Прикрыв глаза, он замер. Прошло достаточное время, пока, наконец, боль начала утихать. Дакк чувствовал, что салфетка стала влажной. Он убрал её от раны и посмотрел на неё, она была обильно напитана красной жидкостью жизни.
Черт возьми! Не мог дать несколько. Всплыла у него недовольная мысль.
Он осторожно коснулся рукой шрама на лице и с удивлением отметил, что, хотя он чувствовался, но не столь отчетливо, да и боль уже была не острой, как прежде, а какой-то тупой. Он громко хмыкнул.
Неужели канал так живительно подействовал. Всплыла у него удивленная мысль.
Он опустил взгляд и увидев, что вид у него крайне неопрятен, принялся хлопать рукой по одежде, отряхивая прилипшую серую пыль, но едва хлопнул по животу, как резкая боль заставила его стиснуть зубы и прекратить свое занятие. Когда боль поутихла, он расстегнул курточку и задрал тельняшку — на животе красовалось большое сине-желтое пятно. Бешеный приложился отменно. На груди тоже алело пятно. Дакк провел по нему пальцами — боль была вполне терпимой.
По его носителю прошла судорога. Дакк почувствовал холод. Опустив тельняшку и застегнув курточку, он принялся осматриваться, так как в пылу бурных событий, совершенно не представлял, где сейчас находится.
Вокруг, насколько хватало взгляда, простиралась однообразная серо-коричневая долина, сплошь утыканная низкими, треугольного вида, строениями — казалось, что со всех домов галактики поснимали крыши и посвезли их сюда. Определенно, это были жилища, так как в них входили и выходили люди, согнувшись почти пополам. Лишь у самого горизонта, толи в самом деле, толи это были миражи, просматривались странные розовые холмы. Такой же невзрачной и серой, как и долина, была и атмосфера — над головой простиралось сплошная серая пелена, словно это была натянута какая-то непрозрачная пленка и было совершенно непонятно, есть ли над планетой теплое солнце, так как было очень прохладно и Дакк чувствовал, как холод начинает сковывать его носитель. Теперь ему стало понятно, почему бешеные перед портацией надели теплые куртки и он сейчас уже сожалел, что не надел большую курточку Аттаракса, так как, если судить по тем корегерам, которые наблюдали за дракой, верхняя одежда на них была достаточно пестрой, словно, кто что смог найти, тот в то и оделся.
Рядом лежал мертвый, словно никому ненужный предмет, бешеный. Что ему нужно было делать с ним Дакк тоже не знал и потому решил оставить его в покое.
В сотне метров виднелась высокая мачта с кольцом портатора, вокруг которой ходили несколько человек, с болтающимся на шее оружием. Кольцо было огромное, гораздо больше кольца через которое он портировался сюда и наверное использовалось для перемещения не только людей, но и техники.
Дакк хорошо помнил начало своей портации. За долю мгновения, до того, как белая пелена поглотила его, он покинул свой носитель и шли они по каналу раздельно. Этот канал перемещения разительно отличался от каналов перемещения зевсов: во-первых — он был не чисто волновой, а корпускулярно-волновой; а во-вторых — волны были не продольные, а имели спиральную структуру, да ещё колебались поперек канала, что затрудняло ориентацию. По каналам зевсов он всегда шел параллельно бесконечным волнам и лишь при выходе, чувствовался их разрыв, здесь же их пересекающаяся спиральная структура постоянно сбивала столку, заставляя предполагать об их разрыве и следовательно близости выхода и потому разум Дакка постоянно тыкался в них, получая обжигающие уколы. Связь с полем частиц своего носителя он почти сразу же потерял и где он находился в канале, не имел представления.
Выход он почувствовал, когда уже, практически, оказался вне канала. Мгновенно прометнувшись по сторонам, он почувствовал где-то внизу свой агонирующий носитель и устремился к нему. Видимо он несколько запоздал с внедрением и находившиеся рядом корегеры, увидев удручающее стояние вышедшего из канала бешеного, схватили его и куда-то потащили.
Но куда?
Дакк попытался по направлению от портатора, определить, куда его несли, но впереди были лишь серые треугольные строения и к какому его несли, было совершенно непонятно.
Вдруг он осознал, что стало заметно темнее и ещё прохладнее, да и сновавшие меж жилищ люди почти исчезли. Видимо приближалось темное время суток. Нужно было как-то определяться.
Осторожно, чтобы не причинять себе острой боли, Дакк, отряхнув и расправив одежду и поправив оружие, направился к одному из ближних треугольных жилищ.
Вблизи жилище оказалось ещё более странным — это было низкое матерчатое строение, державшееся с помощью веревок и вбитых в почву металлических штырей. Дверью у него служили болтающиеся края материи.
Палатка — всплыло у него неизвестно из каких глубин и неизвестно кому принадлежавшее название этого жилища. Раздвинув края материи и наклонившись, Дакк заглянул внутрь палатки. Ему в лицо ударило приятное тепло и резкий, не совсем приятный, запах человеческих тел.
Обстановка внутри палатки была крайне неприглядней: посреди неё стоял стержень, упирающийся к крышу, вокруг которого лежали несколько камней, внутри которых что-то тускло светилось, но все же света было достаточно, чтобы можно было рассмотреть внутреннюю обстановку. Дакк почувствовал излучение, хотя оно не было жестким, но и абсолютно безопасным его тоже назвать было нельзя. С десяток безволосых в разномастной одежде сидели вокруг этих камней на каких-то темных подстилках, положенных на все ту же серую пыль, о чем-то негромко переговариваясь. Видимо это был какой-то отряд корегеров. Круг сидящих был неполон — в одном месте был большой прогал.
Запах человеческих тел был неприятен, Дакк к такому не привык, но сейчас ему выбирать не приходилось, к тому же опускалась ночь, а где он должен был находиться, он понятия не имел. Ничего не спрашивая, он прошел на свободное место и сел на подстилку, поджав под себя ноги, так же, как сидели и все здесь. Но так сидеть оказалось неудобно, к тому же мешал чехол с катраном. Тогда, сняв чехол с плеча, он положил его рядом, а сняв с шеи рейд, ткнул его тыльной частью перед собой в подстилку и оперся на него. Вроде бы сидеть стало полегче.
Разговор корегеров прекратился — все они уставились в него.
— Я Статт Хоррст. — Заговорил Дакк, достаточно громко, чтобы все его слышали. — Прибыл только что.
Корегеры молча закивали головами, прикладывая растопыренные руки к груди. Что это был за знак внимания и как на него нужно было отвечать, Дакк мог лишь гадать, так до сих пор с подобным проявлением внимания не сталкивался. Поразмышляв несколько мгновений, он решил оставить этот знак внимания без ответа.