Посланники Хаоса-2: Сумерки Джедаев
Шрифт:
— О, спасибо, госпожа Лея. Я начал бояться, что больше никогда не услышу этих слов.
— А ты, — приказала Лея, взглянув на Олмахка, — позаботься о том, чтобы смыть эту йуужань-вонгскую кровь с подбородка.
Ногри что-то свирепо проворчал, отрывисто кивнул и двинулся вместе с Ц-3ПО.
Пятьдесят шесть часов, подумала Лея.
По правде говоря, она не спала крепко с тех пор, как Хэн покинул Корускант почти месяц назад. Не проходило дня, чтобы она не думала, чем он занимается, хоть он и якобы искал Роа, своего бывшего наставника, которого, как и членов разбросанного
До нее доходили доклады о том, что «Тысячелетний сокол» видели то в той, то в этой системе, но Хэн с ней лично еще не связывался. Он не был прежним с тех пор, как умер Чубакка, — никто не был, особенно из-за того, когда это произошло, в начале нашествия йуужань-вонгов плюс в значительной степени по их вине. Естественно, что Хэн переживал смерть Чуи больше, чем кто-либо другой, но даже Лея была удивлена направлением, которое он выбрал — или которое его вынудило выбрать его неизбывное горе. Где раньше Хэн всегда был весело-проказливым, теперь в нем была раздражительная серьезность. Анакин стал первой мишенью гнева своего отца; постепенно его жертвой пали все, кто был близок Хэну.
Специалисты говорят о стадиях горя, как будто можно ожидать, что люди, как по инструкции, будут переходить от одной к другой. В Хэне стадии перемешались — злость, отрицание, отчаяние — без намека на то, чтобы смириться, не говоря уже о том, чтобы принять горе.
Удрученное состояние мужа — вот что беспокоило Лею больше всего.
Хоть он и первым стал бы это отрицать — причем шумно, его горе подпитывало некоторый рецидивизм, возвращение прежнего Хэна: одинокого Соло, который защищал свою чувствительность, держа всех на расстоянии вытянутой руки, который заявлял, что его не волнует никто, кроме него самого, который позволял возбуждению заменять чувство.
Когда Дрома — еще один искатель приключений — впервые появился в поле зрения Хэна, Лея боялась худшего. Но, узнав рина, даже слегка, она воспряла духом. Не будучи заменой Чуи — потому что, кто мог его заменить — Дрома, по крайней мере, давал Хэну возможность выстроить новые отношения, и, если Хэну это удастся, он, вероятно, сможет найти способ вновь обрести те, что были проверены временем и опытом. Жизнь покажет — и что будет с Хэном, и с их браком, и с йуужань-вонгами, и с судьбой Новой Республики.
Щеголяя полоской зудящей синтеплоти на щеке, Лея оставила своих помощниц и начала бродить в пассажирском трюме, где беженцы уже требовали пространства на палубе. Несмотря на битву, бурлящую вокруг транспорта, внутри преобладала атмосфера болтливого оживления. Лея заметила посланника Новой Республики на Гиндине и направилась к нему. Мужчина безупречной красоты сидел, подперши голову руками.
— Я обещал, что увезу с планеты всех, — мрачно поведал он Лее. — Я подвел их, — он покачал головой. — Я подвел их.
Лея утешительно погладила его по плечу.
— Награжден Почетной медалью за битву при Кашиийке, отмечен за образцовую
Она двинулась дальше, слушая обрывки разговоров, посвященных главным образом неопределенному будущему, слухам об ужасах в лагерях беженцев или критике правительства и военных сил Новой Республики. Она обрадовалась, увидев, что рины нашли себе место, пока не поняла, что их изгнали в темный угол трюма и что никто из многочисленных видов рас не снизошел до того, чтобы сидеть в метре от них.
Лее пришлось идти к ним извилистой дорогой, сквозь, а иногда и через семейные и другие группы. Она обратилась к женшине-рину, которая держала ребенка.
— Когда вы грузились на корабль, я слышала, как кто-то упомянул имя Дрома. Это распространенное имя среди вашего вида? Я спрашиваю только потому, что знаю рина по имени Дрома — немного, по крайней мере.
— Мой племянник, — ответил единственный мужчина-рин среди них. — Мы не видели его с тех пор, как йуужань-вонги напали на Орд Мантелл. Сестра Дромы была одной из тех, кого вы… кто выбрал остаться на Гиндине, — он кивнул на ребенка. — Ребенок — ее.
— О нет, — произнесла Лея, больше себе самой. Она сделала вдох и выпрямилась. — Я знаю, где ваш племянник.
— Значит, он в безопасности?
— До известной степени. Он с моим мужем. Они вас всех ищут.
— Ах, какая ирония судьбы, — посетовал рин. — А теперь мы еще больше разлучены.
— Как только мы достигнем Раллтиира, я попытаюсь связаться с мужем.
— Спасибо, принцесса Лея, — поблагодарила одна из них, Мелисма, застав ее этим совершенно врасплох.
— Посол, — поправила она.
Они все улыбнулись.
— Для ринов, — объяснил мужчина-рин, — вы навсегда останетесь принцессой.
Замечание одновременно и согрело сердце Леи, и охладило его. Прежде всего, ринов не было бы на Гиндине, если бы Лея не переселила их с Билбринги. И как быть с теми шестью, которых она была вынуждена оставить в ожидании тюрьмы или смерти? Была ли она принцессой или дезертиром в глазах сестры Дромы? Льстящее замечание казалось искренним, но, возможно, это, скорее, было иронией судьбы. Лея шла на мостик, когда транспорт дал сигнал боевой тревоги. К тому времени, когда она добралась до командного центра, корабль уже дрожал от сотрясавших его взрывов, которые испытывали на прочность щиты.
— Посол Органа Соло, — поприветствовал капитан Иланка с вращающегося кресла, когда за изогнутым иллюминатором вспыхнул яркий свет. — Рад, что вы на борту. Как я понимаю, вы последняя, кто сел на эвакуационный корабль.
— Насколько большие у нас неприятности? — поинтересовалась она, проигнорировав сарказм.
— Я бы классифицировал нашу ситуацию как отчаянную на грани безнадежной. В остальном у нас все отлично.
— У нас хватает мощности для прыжка?
— Навигационный компьютер работает над координатами, — доложил навигатор от своего пульта.