После бури
Шрифт:
Гром старался говорить быстро и убедительно, хотя у самого такой уверенности не было. Ведь если муты, действительно, приступили к планомерному уничтожению людей, шансов добраться до моря у них — никаких, а выжить здесь — тем более.
«…Я должен попытаться спасти хотя бы этого мальчишку, хоть в малой степени искупить свой смертный грех. Господи! Будь проклят тот день! Будь проклята эта Буря!.. Но кто же мог предположить?.. Ведь до меня их сбивали много раз? Почему именно я?!..»
— Гром, а вдруг его нет? — темные глаза настороженно впились в
Седой человек с усилием стряхнул оцепенение, улыбнулся почти бодро.
— Как это нет?! Есть! Обязательно! Непременно! — он собрал остатки трапезы в мешок и решительно поднялся. — До побережья отсюда — километров семьдесят. Карта у меня есть. Дня за четыре дойдем. Вставай!
Когда двое людей уже скрылись в лесу, на холме появился мут. Он внимательно обнюхал кострище и объедки, сел на корточки и закатил свои круглые совиные глаза, медленно поворачивая голову во все стороны и посылая добытую информацию соплеменникам, находящимся поблизости. Закончив передачу, он бесшумной черной молнией метнулся к лесу, вслед за людьми…
«… Ну вот, началось!.. Я могу закрыть глаза и представить подетально, до секунды, что сейчас произойдет. Мы перехватываем его на подлете, он пробует обойти нас и прорваться, мы даем предупредительный залп, он начинает уходить — тут вариантов несколько: вверх, вниз, в никуда — мы, по обстоятельствам, провожаем его или нет… Тривиально. Скучно. А главное — глупо!.. Ведь это даже не в шаровую молнию палить, а в «неизвестно что»… У меня каждый раз такое чувство, будто нахожусь в гигантском тире наоборот, где вместо мишеней — некие супербомбы, а главный приз — моя жизнь… Не дай мне, Господи, попасть!…»
— Ну, малыш, давай, еще немного!..
Гром буквально заталкивал вконец измотанного мальчика на очередной уступ, потом карабкался сам. Тяжелый светомет больно колотил по спине, мешок с едой и картой остался внизу, и к нему уже подбирались первые черные преследователи.
«… Интересно, умеют ли муты лазать по скалам?.. Они же боятся высоты. Или может уже не боятся?..»
Они успели влезть на гребень и повалились на широкую шершавую плиту в полном изнеможении, когда первый мут с опаской подошел к каменной стене.
Кир хватал широко открытым ртом сухой и горячий воздух, давился им, пока Гром не сунул ему флягу с водой. Мальчик хлебнул, закашлялся и наконец выговорил:
— Они же не умеют, да?
Стрелок посмотрел вниз. Мут обнюхивал камни и скреб когтями гранит, к нему присоединился еще один, потом — еще.
— Я теперь уже ни в чем не уверен, — сознался Гром. — Но, думаю, мы все же успеем дойти. Взгляни, — он указал на другую сторону.
С гребня открывался потрясающий вид. Хребет полукольцом охватывал огромный, играющий солнцем, изумрудный залив. А у самого горизонта, почти растворяясь в бирюзовой дымке, темнела тонкая полоска берега.
«Зеленый остров! Значит, ты — не миф?.. Каких-то тридцать-сорок километров!.. Мы дошли, Господи!..»
— Гром! — Кир испуганно схватил его за рукав. — Они лезут!..
Муты медленно, цепочкой, карабкались по стене, подвывая от страха. Но лишь через минуту Гром понял: они ползли по их следу, как собаки-ищейки.
— Вот что, — повернулся он к мальчику, — нам придется потрудиться, малыш, и, по возможности, уничтожить всю эту ораву. Иначе они поймают нас у воды. Понятно?
Кир кивнул и сжал кулаки. Гром снял с плеча светомет.
— Муты боятся огня. Я отсеку их от леса, а ты будешь бросать гранаты под скалу. Только не торопись! Выжди, пока взорвется одна, потом швыряй следующую. Готов?
Мальчик снова напряженно кивнул, вздохнул и выложил в ряд семь тусклых серых цилиндров.
— Это просто, — объяснил стрелок, — выдергиваешь кольцо и сразу бросаешь. Только недалеко, прямо под скалу.
Он улегся поудобнее, повел стволом, проверяя прицел, и оглянулся на мальчика. Кир стиснул в кулаке первую гранату.
Шипение, грохот, визг, вой, и снова — грохот, визг, вой…
Когда осела каменная пыль, Гром свернул свою длинную сигарету, выкурил ее неспеша, потом повесил на куст ставший бесполезным светомет и начал спускаться к морю. Кир, не оглядываясь, последовал за ним.
Немного погодя, из узкой щели под скалой, корчась и подвывая, выполз раненый мут. Он привалился к искромсанной гранитной плите, зажимая обеими лапами разорванный бок, и сидел с минуту, собирая последние силы. Голубая кровь толчками пробивалась сквозь пальцы и бирюзой скатывалась по антрацитовому меху в каменное крошево. Жизнь покидала мута. Совиные глаза подернулись смертной дымкой, слюна пенилась в углах безгубого рта. Но ценой жизненных секунд мут все же послал остальным оплаченное кровью знание.
И они приняли его…
5 июля 20… года, 02–02 по Гринвичу, сектор перехвата Р-0046.
— Эй, Вик, я его вижу! Слева — три двести, высота — тысяча семьсот!..
— Принял, Стэн. Делаем «дождь»…
— OK, я пошел!..
Две призрачные «птицы», одна за другой, стремительно и беззвучно падали наперерез туманному опаловому «диску». И когда им оставалось совсем немного, «диск» протянул вдруг навстречу ближайшей «птице» огненные щупальца, заключив ее в смертельные объятия. Вторая же в немыслимом вираже избежала страшной участи.
Им снова повезло! Несколько развалившихся строений у самой кромки прибоя оказались бывшей лодочной станцией, а в ангаре на стапеле сохранилась в целости металло-пластовая лодка с выдвижным килем и телескопической мачтой. Оставалось лишь стащить судно к воде.
Стрелок и мальчик, увлеченные этой проблемой, совершенно потеряли бдительность. И когда Кир заметил перебегающего отмель мута, то сначала решил: померещилось. Но тут же большая неряшливая стрела воткнулась в один из катков, на которых они толкали лодку, а вторая пробила штанину Грому, не задев ноги.