После эпилога
Шрифт:
– Мы не переходили на «Ты»! – повторяюсь с раздражением в голосе. – И это переходит не определенные, а ВСЕ границы!
Он задумчиво прокручивает эир подсы в руках.
– Но разве не этого ты хотела? Думал, ты ещё не договорила?
Он сумасшедший, правда. Хочет дослушать?
– Мы не переходили на «Ты» или ты оглох??? – шиплю, придвинувшись к нему. Кажется, я уже на том уровне бешенства, который доколе не позволяла себе с незнакомыми людьми. Но и в свое оправдание скажу, что до этого дня никто и не позволял себе подобного
Боже, я вся горю.
– Так мы перешли на «Ты» или нет? – мужчина расплывается в насмешливой улыбке.
Рррр! Я запуталась!
– Зачем ты это делаешь? – даже уже слегка обессиленно спрашиваю я. – Зачем тебе это?
Его лицо так близко. Насмешливость сменяется задумчивостью. А я жадно жду вразумительного ответа. Какого именно – не знаю. Мне снова страшно, неловко и непонятно. Всё сразу. Рядом с этим…
– Лука, – он выдыхает. – Меня зовут Лука.
Мы уставились друг на друга. Его зеленые глаза снова манят. И, скорее всего, хотят манить. А это опасно. На такое ни в коем случае нельзя соглашаться.
– Я не спрашивала, – складываю руки на груди и отворачиваюсь к окну.
Меня сильно накрыло. Головокружительно так. Ничего более спонтанного в моей жизни не было никогда. И я сейчас поняла, что я, оказывается, человек планирования. Я всегда исключаю риски. Перестраховываюсь. Но этого Луку сложнее предугадать, чем мне бы хотелось. Он выбивает почву из-под ног. А я ненавижу неустойчивость. Возможно, потому, что не уверена, что меня словят. Но ведь с такими как Лука…
…даже падать не страшно. Кажется, это то, о чем я мечтаю в глубине души.
Снег хлопьями несется за окном в свете фонарей. А за ними полоса заснеженных елей. Завораживающе. Кровь немного отливает от моего лица и я вдыхаю поглубже. Разворачиваюсь к мужчине и осмеливаюсь на личный вопрос:
– Почему именно эта песня?
Под его густыми ресницами так красиво несутся отблески огней. Я смотрю в них. Плевать, он же сам это допустил.
– Я не хотел обидеть, – отвечает, сведя брови. – Просто заметил, что этого ты и добиваешься…
– Чего? – замираю.
– Скрыть свои желания за волнами Антарктики, – улыбается. – Я прав, Снежная Королева?
Я близка к убийству, правда. Что он вообще может знать о моих желаниях?
– Как будто бы ты тот, за кого себя выдаёшь, – гордо вздёргиваю нос. – Строишь из себя всего такого правильного, вежливого и благородного, – кручу головой. – Но, на самом деле, позволяешь себе…
– Что? – придвинулся ещё ближе, за черту подлокотника, который разделяет нас. И еще спрашивает что??
– Разное… – моё дыхание сбилось. Дурацкий Лука!
– Я так и знал, – опускает взгляд на мои губы. И, кажется, это впервые за всё наше знакомство. – Onsuz da buz riyck…
Последняя фраза звучит на незнакомом мне языке, наверное, азербайджанском. И я ничего не понимаю. Какое-то устрашающее созвучие.
– Что это значит? –
– Лёд растает в любом случае, – переводит мужчина. – Так говорят на моей родине, – его наглость не знает границ. Это у него тоже видимо национальное. – В конце концов, даже Антарктика начала таять, всего лишь было необходимо подобрать нужную температуру.
Он сумасшедший, я повторюсь. Он непозволительно перешагнул через все стоп-знаки, которые я ему показывала. И если он думает, что после этого я начну таять…
– Ты прав, – обнадёживаю его, чтобы после обломать. – Но напомню, что для этого потребовалось две сотни лет.
Лука не сдерживается и хмыкает. Наконец-то перестаёт пялиться на мои губы и откидывается на спинку кресла, лишь голову ко мне поворачивает. Он не просто смотрит, нет. Он пытается разгадать. И даже можно помечтать, что в этом разгадывании та самая попытка подобрать верный ключ.
– Как тебя зовут? – его вопрос мягко накрывает расстояние между нами.
Я вдыхаю и выдыхаю. Теперь уже можно констатировать без фантазий – Лука Тавади так просто не отстанет от меня. До сих пор поражаюсь этой мысли.
Отворачиваюсь и лезу в рюкзак. Мои губы пересохли от его съедающих взглядов. По крайней мере, такими я их почувствовала. Достаю гигиеническую помаду с легким шоколадным эффектом. Снимаю колпачок и просто отвечаю:
– Анна, – а после обвожу губы помадой несколько раз.
– Красивое имя, – делает комплимент мужчина, но я стараюсь не реагировать.
Прячу помаду и замечаю его руку. Лука кладёт эир подсы на мой рюкзак и говорит:
– Это выпало случайно, Аня. И я давно должен был вернуть, – моя голова поворачивается к нему и находит каплю раскаяния в его взгляде. – Это то, что я должен был сказать с самого начала.
Но?
У меня пульс остановился.
– Раз уж я поступил по-другому и ты здесь… – он обводит взглядом свою толстовку на моём теле, словно напоминая насколько ДАЛЕКО ПО-ДРУГОМУ он поступил. —…мы можем воспользоваться этим?
Вот, кстати, сейчас медработник мне не помешает.
– И как же? – я не планировала, но мой голос сорвался.
– Всё в пределах вежливости, – он растягивается в улыбке. – Послушаем песню вместе?
Господи. Дурдом.
– Ты что фанат Джахи или что? – не могу сдержать подстёгивающей улыбки.
Он тоже смеётся, не воспринимая вопрос всерьёз. А вопрос и не был серьёзным, я просто тяну время из-за своей неопределённости.
Лука устремляет взгляд в окно на пару секунд, а после его голос становится гораздо более серьёзным и располагающим:
– Может не откажешь в этот раз, Ань?
Глава 4
Анна
Я попала, да? У меня так много причин, чтобы отказаться, что от этого выть хочется. С огромной досадой. И именно в этой досаде и кроется моё «попало». Должна признать, что я с большой охотой перебираю причины, по которым я должна остаться.