После Капитализма
Шрифт:
У вас все это не вызывает чувства предельного разочарования и крайней неловкости?
Разумеется, вызывает. Но ведь речь идет не о большей или меньшей глубине мысли отдельных сочинителей. Речь идет о фиаско «Треста ДК».
Вот почему в заказанных им документах нет ни слова правды.
Вот почему в них нет ни желания признать катастрофичность наличествующего, ни воли к преодолению тех тенденций, которые усугубляют катастрофичность уже не год от года, а день ото дня.
«Трест ДК» по-прежнему не верит в то, что некапиталистичность России – это не уродство, а нечто совсем другое. Вот почему его сирены в лучшем случае могут сменить интонацию своего пения. Но и не более того.
Неверие в историческую, глобальную значимость всего того, что сделало Россию непохожей на своего западного исторического оппонента (а также тех, кто оппоненту этому подражает), не позволяет выработать стратегию выхода из нынешнего губительного состояния. Ибо само это состояние как раз и порождено подобным неверием.
Нет веры – нет любви, нет надежды. Но тогда, конечно, нет и полноты ответственности. А без нее – откуда возьмутся силы для преодоления макросоциальных тенденций, не совместимых с жизнью страны?
Откуда возьмется элементарное желание всерьез говорить о серьезном?
Концептуальные документы Треста – несерьезны, и это фундаментальная их особенность. Связанная с тем, что никто из творцов этих документов ни на минуту не сомневается в том, что документы – сами по себе, а процессы – сами по себе. Не пряча даже на людях саркастические улыбки, творцы этих документов совсем уж не стесняются, когда ведут так называемые «интеллектуальные дискуссии». Тут все говорится напрямую. Мол, пульса нет. А на нет и суда нет. Раз пульса нет, то надо болтать и готовить «свал».
Итак, официоз не хочет и не может преодолеть губительные тенденции. Ибо они порождены тем, от чего официоз никогда не откажется и что ему гораздо дороже жизни страны. А коль скоро официоз не хочет и не может преодолеть губительные тенденции, крах неминуем.
Официозу на этот крах наплевать. Нам – нет.
Официоз не хочет обустроить Россию. Он хочет обустроиться в своих зарубежных поместьях и оттуда наблюдать крах России так, как зритель наблюдает увлекательное театральное представление.
Официоз сильно ошибается во всем, что касается собственного обустройства на Западе. Но тем хуже для него. Мы же обустраиваться на Западе не собираемся. Мы хотим победить вместе со страной или погибнуть вместе с нею. И мы верим в победу. Мы не ищем себе отдельной уютной гавани. Россия – тот корабль, с которого мы не побежим.
Да, этот корабль находится в плачевном состоянии. Да, впереди ужасные испытания. Ну и что?
Мы принимаем вызов. И потому обращаемся к обществу с этим манифестом, взыскующим исторической, глобальной ответственности.
Мы адресуем свой манифест тем, кто прозрел. Кто уже понял всю постыдность и губительность «импульсов», благодаря которым Россия сбилась со своего исторического пути. Кто хочет вернуть Россию к самой себе – к собственной правде и подлинности.
Остальные тоже прозреют – но слишком поздно. Вот почему так важно, чтобы прозревшие сейчас нашли в себе силы для стратегического ответа на страшные вызовы. Чтобы уже сейчас были полностью осмыслены гримасы последнего двадцатилетия. Чтобы были извлечены фундаментальные уроки. Чтобы произошедшее не повторилось более никогда. И чтобы в этом «никогда» было искупление позора последнего двадцатилетия.
На основе извлеченных уроков нужно незамедлительно вырабатывать новый концептуальный и стратегический курс. Он же – новый исторический проект, спасительный и для России, и для всего человечества.
Но проекта мало. Нужен субъект, который способен этот проект осуществить.
Проект – сейчас или никогда.
Субъект – сейчас или никогда.
Сейчас или никогда – главный лозунг нашей эпохи. Потому что потом уже будет поздно. Потому что потом уже не будет никакого «потом» для тех, кто любит Россию.
Тем, кто осознал все это или готов к подобному осознанию, – наш новый и последний манифест.
Мы обосновали уже, почему «последний».
Почему «новый», мы обоснуем сейчас.
Глава 7. Только ли крах иллюзий?
Продолжая обсуждать содержание современной эпохи, мы категорически отказываемся сводить ее к констатации краха капиталистических иллюзий. Нужна аналитика, позволяющая выявить генезис этого краха, его структурно-функциональные особенности, его последствия и возможные пути выхода из него.
Именно для этого нужна методология, основанная на синтезе Маркса и Вебера. Результаты ее применения к анализу современной ситуации таковы.
Буржуазия как класс сформировалась в недрах феодального общества.
Феодализм допускал и даже поощрял создание подобного класса.
Феодалам нужны были кредитующие их торговцы. Но еще больше им нужны были зачатки будущего промышленного производства.
Рыцарь не мог обойтись без кующего ему доспехи оружейника. Королю для победы в войнах нужны были не только пики и мечи, но и мушкеты, пушки, корабли. А также многое другое.
Задолго до победы капитализма сформировался неизбежный исторический компромисс между феодалами и буржуа. Успехи науки и техники, порожденный этим рост промышленности – постепенно склоняли чашу весов в сторону буржуа.
Политическим оформлением этой тенденции стали великие буржуазные революции. Но они – при всей их беспощадности и радикальности – лишь дооформили то, что уже имело место. Буржуазия к этому моменту уже полностью состоялась. Буржуазные семьи восходили по лестнице успеха, исповедуя дух скромности, трудолюбия и законопослушания. Этому способствовало оформление в недрах христианства новой религии – протестантизма.