После Карлоса Кастанеды. Дальнейшие исследования
Шрифт:
Поиски философского Абсолюта – предельно абстрактного принципа божества – могли привести лишь к культивированию психоэнергетических состояний, в которых переживание наиболее соответствовало умственному идеалу, выведенному благодаря логическим построениям теологов. Вопрос о том, соответствуют ли богословские рассуждения реальному положению вещей во вселенной, рассматривался весьма осторожно и никогда не выходил за пределы частностей. Дерзость древних магов более не привлекала оккультистов, безоговорочно признавших ряд ключевых идей религиозного сознания. Их еретические догадки в лучшем случае достигали пантеистического размаха, но идея всегда побеждала живое чувство, подчиняла себе любой опыт, и порочный круг замыкался. Мистики осмысляли воспринимаемое с точки зрения заимствованной философии, а затем просто воспринимали мыслимое, не замечая, что бесконечно утверждают один и тот же способ галлюцинировать.
«Вторая волна» духовного поиска, родившаяся на фоне институированной религиозности, разбилась о гранит вечно замкнутого на себе человеческого ума. Подсознательное разочарование, копившееся в течение столетий, в конце концов повернуло значительную часть пытливых европейских умов в сторону естествознания – натуральной магии, как тогда говорили. Очевидность физического эксперимента, повторяемость опытных результатов, возможность проверить ту или иную гипотезу с высокой степенью определенности – все это направило нашу цивилизацию по пути технологического использования окружающей среды, что и привело к апофеозу воинствующего материализма и прагматизма. Два изначальных мотива духовного поиска – стремление к познанию и стремление к власти над природой – получили возможность беспрепятственной реализации в чудовищно искаженном виде. И сегодня мы оказались в немыслимой ситуации, противоречивость которой многим еще только предстоит осознать.
История человеческого знания оказалась растянутой во времени реализацией одного фундаментального парадокса. Он с поразительной откровенностью бросается в глаза, как только мы принимаемся рассматривать эволюцию познавательных усилий человека во всей ее целостности, не избегая анализа ни магии, ни мистики и оккультизма, ни всех прочих духовных исканий. Ведь именно в туманных рассуждениях оккультистов самый главный вопрос разума: «Что же есть человек и какова его судьба во вселенной?» – прямо ставится во главу угла, безо всяких экивоков, затушевывания сути дела частностями, без изощренных выкладок теоретиков вокруг специальных и второстепенных тем, вокруг обыкновенной словесной мишуры, переполнившей отдельные направления академической науки. Здесь и заключен парадокс умственного развития нашей цивилизации.
Мало того что природа человеческого существа по-прежнему остается самым темным местом в организованном знании – этот вопрос отодвинулся на периферию науки, в ту подозрительную область, что переполнена сумасбродными фантазерами и шарлатанами, в сферу так называемой паранауки, чтобы не мозолил глаза и не портил общий вид славных достижений вездесущей технологии. Даже психология и философия – дисциплины, по определению предназначенные взывать к сердцевине всякого вопрошания, к источнику чувства, мышления и воли, – пережили за последнее столетие серию настораживающих метаморфоз. Похоже, утилитарный подход естественных наук заразил своими пагубными метастазами глубинную почву нашего мышления. Академических философов все меньше увлекают проблемы жизни и смерти, познаваемости и бесконечности бытия; они трудятся над интерпретацией социальных процессов, изучают индустриализацию и урбанизацию, национальное сознание и экологический дисбаланс, осмысляют успехи естественных наук и эволюцию эстетических идей. Все эти, безусловно, важные вещи находятся в центре философствования, что мыслителю прошлого показалось бы несколько странным.
Психология пошла в этом направлении еще дальше: природа сознания и психических процессов представляется второстепенным вопросом на фоне проблем социальной адаптации, коммуникации и т. п. Автор с интересом относится к прикладным исследованиям в данных областях, но наблюдаемый симптом отхода от фундаментальной проблематики отражает, по всей видимости, безнадежный тупик, в котором оказались важнейшие науки о человеке. Призыв древних мудрецов «познай самого себя» натолкнулся на непредвиденные сложности – можно сказать, что на пути самопознания человечество потерпело жестокое поражение. В этом разделе мы попытаемся разобраться в причинах наших неудач и выяснить, есть ли надежда на какие-то реальные перемены в обозримом будущем.
Прежде всего следует хотя бы вкратце проанализировать современное отношение массового сознания к магии, мистике и оккультизму. В связи с этим нельзя не отметить всестороннее торжество мифа в человеческих представлениях об истории духовного поиска и истории цивилизации в целом. Не стоит, наверное, специально останавливаться на материалистическом скептицизме (который, при внимательном рассмотрении, опирается на миф ничуть не в меньшей степени, чем глубокомыслие современных теософов) – нам он слишком известен. Материалистическая вера не страдает особой тонкостью подходов; последовательные атеисты воображают, будто древние цивилизации пали жертвой собственного невежества и корыстного шарлатанства со стороны жуликов-жрецов, бессовестно эксплуатировавших глупых и суеверных соплеменников. Иногда еще утверждают, что религиозные институты были необходимы для успешного государственного строительства, а пророки и духовидцы либо прикидывались, дабы обрести политическую власть, либо болели неизлечимыми в то время психическими расстройствами.
Существуют и другие мифы, более привлекательные, порой не лишенные драматического пафоса с поистине космическим значением, но столь же далекие от безразличной Реальности, движущейся в невидимом и невообразимом для нас направлении, скрывая, как всегда, свою многомерность от нашего восприятия. До сих пор живет миф о том, что история человечества отражает его непрерывную деградацию. Миф о прогрессе, вывернутый наизнанку, выглядит тоже по-своему увлекательно, завораживая мрачным торжеством хаоса.
Историческое мышление современного человека, как и человека, скажем, античного, совсем не является результатом реального исторического процесса – если мы говорим сейчас о субъективной репрезентации истории в сознании индивида. Упрощенный, иногда до примитивности, комплект исторических сведений, который можно без преувеличения назвать повальной инъекцией среднего образования (речь идет о цивилизации вообще), в обстановке идеологического напряжения уже несет мифологическую нагрузку. Если же идеологического напряжения нет, то он обильно удобряет почву для личного или коллективного мифа об истории сообразно с фантазиями и пристрастиями граждан. Коротко говоря, история в голове человека – это миф, и мир, т. е. конечный продукт истории, ее результат, ее сегодняшняя реализация, – тоже миф.
В таком положении дел нет ничего оскорбительного для человеческого рассудка, ибо мифические категории (репрезентирующие человеческое воображение, антропоморфные и антропоцентристские) – его главное и почти единственное содержание. Уйти из мифа вообще, а не перебраться из одной мифологической системы в другую дано немногим, и именно этим занимается магия дона Хуана Матуса.
Концепция инволюции (нисхождения ко все более примитивному, к распаду и энтропии), время от времени возникающая в качестве предмета для полемики среди ученых, энергично проповедующих космический пессимизм, по своим причинам, иногда драматичным, мрачно бунтарским, отчаянным согревала душу многим мистикам и оккультистам. Любопытно, что народная магия изначально не симпатизировала антиутопическим настроениям интеллектуальных духовидцев, и в тех немногих местах, где она может существовать, не участвуя в борьбе с религиозностью и технократической экспансией, по сей день предпочитает более светлый взгляд на развитие мира. Их обители уединенны и покойны – маги не ждут «конца света» и не льют кровавых слез над погрязшими в скверне единоплеменниками. Маги вообще не отождествляют себя с социумом и гораздо больше нашего знают о том, как устроен человек в мире.
Упрямые оккультисты – невольные противники ортодоксии и технологического пути развития – в незапамятные времена почуяли грядущее «осквернение святынь». Все, что делал человек для закрепления, оформления, структурной унификации описания мира, затрудняло путь мистика к Неведомому, к Тайне, к Богу. Возникла даже идея о постепенном сокрытии Божества от творения – особенно к ней склонялись каббалисты и гностики, так как в христианское время подвергались гонениям и были вынуждены держать свои взгляды при себе. Древние века, когда разум был немощен, язык аморфен, а восприятие раскрепощено, были эпохой постоянного излияния Божественного Света; всякая душа полнилась благодатью и могла лицезреть чудесное таинство творения, не имея нужды в более грубых удовольствиях, а также пище, жилье и прочем, поскольку благодать укрывала их в стужу и кормила нектаром. Социальная сторона этого belle epoque («золотого века») сводилась ко всеобщему равенству всех перед Богом, что, разумеется, создавало умиротворенность и взаимную любовь граждан. Теперь же мы скатились к железному веку – эпохе эгоизма, вражды, конкуренции, полного очерствления душ и их бесчувственности к благодати, эпохе технологического разума, материального потребления. А это порождает кровавые войны, массовый невротизм, уничтожение живой природы, наконец, уничтожение самого человека.