После похорон

Агата Кристи

— Бедняжка! Ну что же, я рада, что она хоть получила удовольствие, когда строила всякие планы. — Мисс Джилкрист помолчала и уныло добавила:

— Теперь-то я уже никогда не попаду на Капри.

— А на следующее утро? — поторопился вставить мистер Энтуисл.

— На следующее утро миссис Ланскене чувствовала себя очень плохо. Она сказала, что не спала всю ночь и что ее мучили кошмары. К ленчу ей не стало лучше, и она решила принять пару таблеток снотворного. А меня послала в библиотеку в Ридинг. Я уехала на автобусе, и… это был последний раз. — Мисс Джилкрист зашмыгала носом. — Она, должно быть, крепко спала,

инспектор уверяет, что она не успела ничего почувствовать.

— Не упоминала ли она о ком-нибудь из своих родных конкретно?

— Нет, нет. Вот только насчет брата Тимоти.

— А о смерти своего брата Ричарда? О причине и так далее?

— Но ведь он, кажется, болел, — неопределенно высказалась мисс Джилкрист. — Хотя, признаюсь, я удивилась, услышав, что он умер. Он выглядел таким крепким.

Мистер Энтуисл вздрогнул от неожиданности.

— Вы видели его? Когда?

— Когда он приезжал сюда к миссис Ланскене. Это было, дай бог памяти… примерно недели три назад.

— Он гостил здесь?

— О нет. Просто приехал к ленчу. Миссис Ланскене не ждала его. Насколько я могу судить, там в прошлом были какие-то семейные неурядицы. Она сказала мне, что они с братом не виделись много лет.

— Она знала, что он болен?

— Да, это я хорошо помню. Потому что я подумала, только подумала про себя, вы понимаете, уж не страдает ли мистер Эбернети размягчением мозга. Моя тетя…

Собеседник ловко обошел вопрос о тете.

— Что заставило вас подумать о размягчении мозга? Что-нибудь сказанное миссис Ланскене?

— Да. Миссис Ланскене сказала что-то вроде: «Бедный Ричард, смерть Мортимера ужасно состарила его. Он совсем одряхлел. Все эти фантазии насчет преследования и что кто-то мало-помалу отравляет его. Со стариками это случается». И она была совершенно права. Эта моя тетушка была уверена, что слуги пытаются ее отравить, и кончила тем, что ела только вареные крутые яйца.

Мистер Энтуисл не вслушивался в сагу о тетушке мисс Джилкрист. Он был глубоко озабочен.

Когда мисс Джилкрист остановилась, чтобы перевести дух, он поинтересовался:

— Полагаю, миссис Ланскене не приняла все это чересчур всерьез?

— Нет, нет, мистер Энтуисл, она все прекрасно поняла.

Этот ответ встревожил юриста еще больше. Действительно ли Кора Ланскене поняла, в чем дело? Быть может, не сразу, а несколько позже. Не поняла ли она все слишком хорошо?

Мистер Энтуисл прекрасно знал, что Ричард Эбернети никоим образом не страдал старческим слабоумием. Ни о какой мании преследования у него не могло быть и речи. До последнего момента он оставался тем, кем был всегда: деловым человеком с трезвым и холодным умом. В этом смысле его болезнь ровным счетом ничего не изменила. Странно, если он говорил с сестрой на такую тему и в таких выражениях. Но, быть может, Кора с ее детской проницательностью сама поставила все точки над «i»? Во многих и многих отношениях, размышлял Энтуисл, Кора была самой настоящей дурой. Она была неуравновешенна и отличалась какой-то инфантильной прямотой и беспощадностью. С другой стороны, она, подобно ребенку, могла порой инстинктивно увидеть правду, скрытую для других.

Мистер Энтуисл вздохнул и осведомился, что мисс Джилкрист известно о завещании Коры. Та сразу же ответила, что завещание миссис Ланскене хранится в банке. Он настоял, чтобы компаньонка взяла

небольшую сумму на текущие расходы, и обещал поддерживать с ней связь. Не согласится ли мисс Джилкрист остаться в коттедже, пока не подыщет себе новое место? О, конечно, конечно, ее это вполне устраивает.

Перед уходом Энтуислу еще пришлось полюбоваться картинами покойного Пьера Ланскене, развешанными в маленькой столовой. В основном это были изображения «обнаженной натуры», поражавшие почти полным отсутствием у живописца всякого таланта и в то же время его склонностью тщательно вырисовывать даже самые мелкие детали. Энтуисл только содрогнулся. В конце ему были продемонстрированы этюды маслом кисти самой Коры Ланскене.

— Полперро, — с гордостью произнесла мисс Джилкрист. — Мы были там в прошлом году, и миссис Ланскене была очарована его живописностью.

Мистер Энтуисл признал, что миссис Ланскене действительно вкладывала в живопись всю душу.

— Миссис Ланскене обещала оставить мне свои этюды, — мечтательно говорила тем временем компаньонка. — Я ими так всегда восхищалась. Даже если она забыла упомянуть об этом в завещании, быть может, я могу оставить себе хотя бы один на память, как вы думаете?

— Я уверен, что это можно будет устроить, — великодушно произнес мистер Энтуисл.

Согласовав еще кое-какие мелочи, он направился в банк, а затем к инспектору Мортону.

Глава пятая

По возвращении в Лондон мистер Энтуисл беседовал вечером с Мод Эбернети, которая сама позвонила ему.

— Слава богу, наконец-то я вас застала. Тимоти просто в ужасном состоянии. Известие о Коре безумно расстроило его. Я так за него тревожусь. Мне пришлось уложить его в постель, но он хочет, чтобы вы приехали сюда и повидались с ним. Его интересует сотня вещей: будет ли следствие и когда, выражала ли покойная какие-нибудь пожелания насчет похорон, есть ли завещание?

— Да, завещание есть. Очень простое. Свои собственные этюды и аметистовую брошь она оставила компаньонке, мисс Джилкрист, а все остальное — Сьюзен.

— Сьюзен? Интересно почему. Кора ведь ее почти не видела, разве что ребенком.

— Я думаю, это потому, что Сьюзен не очень угодила родным своим замужеством.

Мод фыркнула.

— Пьер Ланскене даже Грегори в подметки бы не годился. Грегори хоть выглядит прилично. Значит, Сьюзен получит доход, который Ричард оставил Коре?

— Нет, капитал будет разделен соответственно условиям завещания Ричарда. Бедняжка Кора оставила только несколько сот фунтов и мебель в своем коттедже. Сомневаюсь, чтобы после уплаты долгов и продажи мебели общая сумма составила более пятисот фунтов. Разумеется, будет следствие, и я боюсь, что некоторой огласки не избежать.

— Как неприятно! А этого бандита уже схватили?

— Пока нет.

— Вообще все кажется мне просто невероятным. А Тимоти абсолютно выбит из колеи. Так не могли бы вы приехать, мистер Энтуисл? Это так успокоило бы Тимоти.

Юрист помолчал. Пожалуй, стоит принять приглашение.

— Хорошо. Я приеду завтра вечерним поездом. Конечно, лучше бы пораньше, но, боюсь, утром у меня будут дела.

Джордж Кроссфилд приветствовал мистера Энтуисла сердечно, но чуточку удивленно.

— Я только что вернулся из Литчетт Сент-Мэри, — объяснил мистер Энтуисл.