После полуночи
Шрифт:
– А ты?
– "Эйрхэд".
– Это та, что «сохраняет твое дыхание свежим»? - прощебетала я и обогнула журнальный столик.
– А чем плохо свежее дыхание?
Он начал приближаться ко мне, но остановился в нескольких шагах.
Я потянулась, чтобы взять у него стакан воды, но он немного отклонился от моих рук и сказал:
– Постарайся на этот раз быть аккуратнее. Не пролей все это на себя снова.
– Но в таком случае моя блузка не станет снова мокрой…
– Конечно, нет. Покраснев,
Я приняла стакан из его руки, а он распаковал "экседрин". Я протянула левую руку, и он высыпал пару таблеток в мою ладонь. Я глотнула их и запила водой.
Дождавшись, пока я опущу стакан, он спросил:
– Сильно я тебя порезал?
– Да нет, - сказала я, взглянув на рану, - ничего страшного. Тем более, кровотечение уже остановилось.
– Не болит?
– Да ерунда, не обращай внимания. Все в порядке.
– Думаю, что лучше будет, если мы все-таки приложим что-нибудь к ране.
– Как насчет твоих губ?
Он засмеялся и снова покраснел. Ох уж этот Мерфи, все время краснеет.
– Я имел в виду какой-нибудь антисептик, - сказал он, и, забрав у меня пустой стакан, поставил его на стол.
Пузырек с "экседрином" он поставил туда же. А затем взял меня за руку и повел в сторону ванной.
– Мы просто немного промоем ее, ладно?
– Я сама в силах немного подремонтировать себя.
Когда мы зашли в ванную, он смочил ватный тампон перекисью водорода и приложил его к порезу. Руку немного защипало.
Затем он достал бинт и перевязал рану, после чего взял еще один тампон, и опять смочив его перекисью водорода, принялся обрабатывать остальные мои травмы, ушибы и царапины, все то, что я получила прошлой ночью. Я чувствовала приятный холодок, когда он проходился тампоном по моей коже.
Когда он добрался до раны на животе, я ахнула и замерла.
– Извини, - сказал он.
– Все нормально. Немного боли - даже полезно для души.
– Ну, я бы, конечно, так не сказал.
– Зато, знаешь, как приятно становится после того, как эта боль отступает?
– А вот с этим я уже не могу поспорить, - сказал он.
– Мне нравится, как ты это делаешь. Очень приятно, и такой холодок…
– Хмм, - проворчал он и, взяв новый тампон, аккуратно протер мой правый сосок.
Травмы там, насколько я знала, не было, и чтобы убедиться в этом, я даже взглянула вниз. И действительно, оба мои соска выглядели превосходно. Только теперь, после прикосновения мокрого тампона, один из них слегка сморщился и оттопырился.
– Ты уже взялся за лечение непострадавших мест? - cпросила я.
– Да, - сказал он и прошелся тампоном по другому соску.
Я слегка вздрогнула, но не буду отрицать, что мне было довольно приятно.
Я расстегнула пуговицы на юбке, и она упала на пол ванной.
– Может, полечишь меня еще где-нибудь? - cпросила я.
– Да, - сказал он, присев, - вижу, что у тебя очень сильный ушиб вот здесь…
– Ну, так вылечи его. Я вся в твоих руках.
Всякий раз, когда он прикасался ко мне этим влажным тампоном, я слегка вздрагивала. И вовсе не от того, что мне было больно, а от ощущения холодка на моей горячей коже.
Он стоял на коленях передо мной и обнаруживал все новые и новые царапины, то в одном, то в другом месте. И везде прикладывал этот мокрый тампон. Надо ли говорить, что он «лечил» и те места, где вовсе не было травм?
Я повернулась к нему спиной и ощутила холодок на своей спине, а затем на бедрах и ягодицах. А потом почувствовала, что это уже вовсе не тампон, а его губы. И язык. Я стояла, а он целовал и лизал мне спину. Когда он прижался ко мне всем телом, я поняла, что трусов на нем нет. Он был абсолютно голым, и я ощущала, как его упругий член упирается в мою поясницу.
Покрыв поцелуями мою шею, он обнял меня обеими руками и нежно обхватил грудь.
Ватные тампоны и бутылка с перекисью давно уже валялись на полу, наверняка, там же, где и его трусы.
Он ласкал языком мою шею и спину и нежно массировал грудь. Вдруг одна из его рук плавно опустилась ниже и скользнула между моих ног, заставив меня издать глухой стон.
Через некоторое время мне удалось повернуться, и мы оказались друг напротив друга. К этому моменту я была уже в таком порыве страсти, что смутно осознавала, что вообще происходит.
Он прислонил меня спиной к дверному косяку и приподнял. Я обвилась ногами вокруг его ягодиц.
И тогда он вошел в меня.
Я обняла его руками и ногами.
Он ударял меня о дверной косяк, входя с каждым разом все глубже и глубже.
И вдруг он задергался, словно электрический насос.
Обняв, я прижалась к нему всем телом, содрогаясь от удовольствия, и вот мы уже оказались на полу, обнявшись, прижимаясь моей спиной к двери. Я обвивала его тело руками и ногами. Оба мы тяжело дышали, нам просто не хватало воздуха.
– О, Боже, Мерфи, - ловя ртом воздух, сказала я.
– О, Боже, Элис, - ловя ртом воздух, сказал он.
Глава 38. Промашка
Даже до сих пор, стоит только мне вспомнить этот момент, мне тут же начинает сводить кишки.
Мерфи произнес мое имя.
Я имею в виду, мое настоящее имя.
(Кстати, вовсе не Элис, а мое настоящее имя. То, которое было написано в моих водительских правах и на других документах в моей сумочке. И именно это имя произнес Мерфи, когда мы предавались любви в ванной.)