После ссоры
Шрифт:
– Какое совпадение – я тоже!
Чертовы студенческие душевые! Хардин идет мимо меня и не оглядываясь, открывает дверь. Я догоняю его и хватаю за рубашку.
– Можешь ко мне присоединиться, – шутит он, и я закатываю глаза.
– День только начался, а ты меня уже раздражаешь, – парирую я.
Группа девчонок заходят перед нами в душевую и, не стесняясь, разглядывают Хардина.
– Дамы, привет! – здоровается Хардин, и они хихикают как школьницы.
Ну, в общем-то, они и есть школьницы, но уже взрослые, и должны вести себя соответствующе.
Глава 44
Выбираюсь из кабинки в душевой, не вижу и не слышу Хардина, отчего, разумеется, предполагаю, что он ушел с теми девчонками. Он даже не взял с собой в душ никакой одежды, так что придется надевать грязную. Хардин может носить затасканную одежду и все равно выглядеть лучше, чем любой другой парень. Кроме Ноя, напоминаю я себе.
Вытираюсь и натягиваю одежду, после чего возвращаюсь в комнату. Хардин сидит на моей кровати. Какое облегчение! «Получите, школьницы!» – кричит что-то во мне. Он без футболки, и его темные волосы кажутся от воды еще темнее. Я стискиваю губы, чтобы мой язык не свесился на плечо.
– Ты долго, – говорит он, откидываясь назад.
Когда он закидывает руки за голову, чтобы прислониться к стене, под кожей перекатываются мышцы.
– Ты должен быть сегодня добрым, помнишь? – говорю я, подходя к шкафу Стеф, чтобы посмотреться в зеркало.
Беру ее косметичку и усаживаюсь перед зеркалом.
– Я добрый.
Я молча крашусь. После трех попыток провести прямую линию на верхнем веке швыряю подводку в зеркало, и Хардин смеется.
– Тебе это все равно не нужно, – говорит он.
– Мне так нравится, – отвечаю я, и он закатывает глаза.
– Хорошо, будем сидеть до тех пор, пока ты не накрасишься, – говорит он. – Это слишком даже для доброго Хардина. – Спохватившись, он добавляет: – Прости, прости.
Но я все равно уже вытираю глаза, отказавшись от этой нудной затеи. Слишком сложно, особенно когда на меня смотрит Хардин.
– Я готова, – говорю я, и он вскакивает. – Ты собираешься надевать футболку?
– Да, у меня есть одна, в багажнике.
Я права, их у него там миллион. Я не хочу думать зачем.
Хардин достает из багажника простую черную футболку и одевается прямо на стоянке.
– Прекращай пялиться и садись в машину, – говорит он.
Я вздрагиваю и оправдываюсь:
– Мне нравится, когда ты в белой футболке, – говорю я неожиданно для себя, когда мы садимся.
Склонив голову набок, он самодовольно усмехается.
– Правда? – Он поднимает бровь. – Ну а мне нравятся эти джинсы. Они отлично обтягивают задницу, – выдает он, и я теряюсь: такой сальный комплимент – в стиле Хардина.
Я в шутку шлепаю его, он смеется. Мысленно я хвалю себя за то, что надела эти джинсы. Я хочу, чтобы Хардин смотрел на меня, но никогда не признаюсь, что мне нравятся его странные комплименты.
– Куда? – спрашивает он.
Я достаю телефон, зачитываю список адресов в радиусе десяти километров, где продаются подержанные автомобили, а затем пересказываю обзоры каждого магазина.
– Ты слишком много запланировала. Мы не поедем во все эти салоны.
– Да, но я решила, что лучше всего Prius, я хочу посмотреть его в Bobs Super Cars, – говорю я, морщась от банального названия.
– Prius? – переспрашивает Хардин с отвращением.
– А что? У него хороший расход топлива, он безопасный и…
– Скучный. Я знал, что ты его захочешь. На тебе просто написано «Деловая леди выбирает Prius», – пищит он женским голосом и хохочет.
– Можешь дразнить меня сколько хочешь, но я очень здорово сэкономлю на бензине в течение года, – напоминаю я, смеясь.
Тут он наклоняется и касается моей щеки. Я гляжу на него, потрясенная этой маленькой, но очаровательной лаской; Хардин кажется таким же удивленным, как и я.
– Ты иногда бываешь очень милой, – говорит он.
Я снова смотрю вперед.
– Вот как, спасибо.
– Я хотел сказать, ты иногда делаешь очень милые вещи, – смущенно бормочет он.
Знаю, он не привык говорить такое.
– Хорошо… – отвечаю я, отворачиваясь к боковому окну.
Каждая секунда, проведенная с Хардином, усиливает мое чувство к нему. Я знаю, что это опасно, потому что, казалось бы, ничего не значащие мелочи накапливаются, и я перестаю себя контролировать. Я становлюсь листом, подхваченным бурей.
Хардин сворачивает к магазину. Владелец магазина Боб оказывается низеньким, оплывшим человечком, от которого пахнет табаком и потом, а когда он улыбается, во рту блестит золотой зуб.
Пока я разговариваю с Бобом, Хардин стоит рядом и строит рожи, пока тот не видит. Толстячка, кажется, пугает вид Хардина; ничего удивительного. Одного взгляда на машину мне достаточно, чтобы решить, что я ее не возьму. Предчувствую, что она развалится, как только я выеду с парковки, а у Боба строгое правило: товар возврату не подлежит.
Объезжаем еще несколько салонов, но все автомобили одинаково дрянные. После общения с бесчисленным количеством лысых мужчин я решаю прекратить поиски. Надо будет ехать за нормальным автомобилем, просто не сегодня.
Собираемся перекусить, и, пока мы едим в машине, Хардин внезапно рассказывает, как Зеда арестовали на прошлый День благодарения за то, что он облевал весь пол. Сегодняшний день оказался лучше, чем я ожидала; возможно, мы сможем общаться весь семестр и не убить друг друга. На обратном пути проезжаем мимо маленького кафе-мороженого, и я прошу Хардина остановиться. Он стонет, как будто совсем не желая этого, но я вижу улыбку, мелькнувшую на его кислой физиономии. Хардин просит меня поискать места, а сам идет за мороженым и вдобавок приносит конфеты и печенье. Выглядит мороженое ужасно, но он убеждает меня, что лакомство стоит потраченных денег. Вкус действительно замечательный, в отличие от вида. Я не могу справиться даже с половиной, но Хардин подчищает и свою тарелку, и то, что остается в моей.